Витебская актриса Татьяна Лихачева: "Я не боюсь старости..."

- Как себя ощущаете? Ведь уже далеко не сорок...

- У Ричарда Баха есть одно суждение, оно применимо и к возрасту. Он говорит, что не существует такой проблемы, в которой не было бы бесценного для нас дара. Старение для некоторых женщин не только проблема, но и драма. Лично я старости не боюсь, зачем бояться того, что неизбежно.

- Откуда такой позитивный заряд?

- От мамы-гречанки. Она родилась в горах Грузии, в селении греков под названием Ивановка. Наши предки осели в тех местах во времена турецких гонений. Меня вплоть до совершеннолетия отправляли к бабушке с дедушкой на целое лето. Там я и впитала здоровый взгляд на жизнь. Убеждена: каждая женщина красива по-своему. Не говоря уж о безупречной красоте. У меня и подруги все - красавицы. Я способна выразить свое восхищение красотой человека, которого впервые вижу. Но с годами начала понимать, что можно его смутить, поэтому стала делать это осторожнее. Люблю смотреть на красивое, питаться аппетитным и вкусным... Что едим в прямом и переносном смысле, таковы и сами. Чем душу напитываем, то и в мир генерируем.

- Вы часто бываете в Греции?

- В прошлом году впервые побывала в Салониках: навещала родню, которая после развала Союза эмигрировала в Грецию. Конечно, уже со своими двоюродными братьями и сестрами и их детьми по-гречески не говорила, хотя в детстве язык знала, но чувство родства ощутила. Ездила и на экскурсии. Попала в город Эпидавр, где есть древнейший театр. Там проходят фестивали античной драмы. Поразила акустика: во всех 55 рядах слышен даже шепот. Ведущие театры мира стоят в очереди, чтобы сыграть на этой орхестре. И вот в таком месте, где собираются 15000 зрителей, мне вдруг неудержимо захотелось спеть. Что на это подвигло, не знаю, наверное, гены подтолкнули или, может, тяга к перевоплощению. И я спела на белорусском языке песню в стиле рок, которую пою в спектакле "Ладдзя роспачы", играя роль Смерти. Когда пела, испытала мистические чувства: казалось, что я лицедействую в античной драме и веду разговор с богами. Кстати, роль Смерти - одна из любимых: Короткевич вложил в уста этого персонажа вселенскую мировоззренческую философию жизни.

- Всегда ли важным для вас было мнение мужа как актера, партнера по спектаклям?

- Наше творческое партнерство с Геннадием Шкуратовым удалось, мы ценили мнение друг друга. Возможно, если бы не театр, наш брачный союз распался бы: оба - сильные личности, два таких темперамента... Схлестывались ли? Конечно! Но умели гасить конфликты: ведь вечером вместе играть спектакль, да и ради сыновей. По взгляду во время спектакля можно было понять: конфликт исчерпан.

- Почему, по-вашему, актерские семьи часто распадаются?

- Не знаю, как у других. Но мы боялись потерять друг друга, хотя внешне все выглядело иначе. У меня друзья, у Гены съемки. "Не боишься, что уведут?" - спрашивали знакомые. Я не боялась: Шкуратов был однолюбом. На женщин у него был взгляд, как бы правильно это назвать, братский, что ли, не тот мужской взгляд, которым мужчина выказывает личное расположение к женщине. И женщины не могли переступить эту черту его порядочности, даже если им этого хотелось. Поэтому я была спокойна за наш союз. "Ну бывает же, вдруг почувствуешь к мужчине что-то родственное, теплые чувства, а как у тебя?" - спрашивала я у Гены. А он мне: "Зачем мне это чувствовать, ведь у меня есть ты". Его очень любили всюду, где бы ни появлялся: природа над ним постаралась. И внешне, и душой муж был очень красив. В театр шли "на Шкуратова". Гена был замечательным актером. И свою роль здорового человека за полгода до смерти сыграл мастерски: когда начались проблемы с сердцем, ему удалось убедить меня в том, что волноваться нечего. Когда Гены не стало, никто не верил, что он ушел из жизни: раздавались звонки, и люди спрашивали: "Это что, розыгрыш или ошибка? Перепутали со Шмаковым? (Федор Шмаков - народный артист СССР. - прим. авт.)"... Я долго приходила в себя, словно окаменела на три месяца. Прошло около семи лет, а я до сих пор не могу осознать, что Гены нет.

- Что бы вы хотели сказать режиссерам, с которыми работали?

- Каждого благодарю за опыт. И за его стиль. И хотя мне ближе психологический театр, с интересом работаю и с режиссерами, у которых задана форма. Пробовала и пластику, когда творческая масса в лице актера воплощает его идею. И такие спектакли тоже нужны. Еще скажу: своему театру я предана беспредельно, и режиссер мне всегда нужен. Надеюсь, им я тоже еще пригожусь.