Владимир Высоцкий, бог советского народа

Владимир Высоцкий, бог советского народа

Высоцкому в эту пятницу исполнилось бы 75 лет, а с ним и его поколению – что-то около того. И самый интересный тут вопрос: а как другие, новые поколения - воспринимают ли они Высоцкого так, как его современники? Знают ли вообще, кто это был – и что это было для того времени?

Пока в нас живы 70-е

Помнят и знают. Цитируют, как Пушкина. Двадцатилетние тоже. Сорванный голос народного барда звучит откуда угодно, из открытых окон, из автомобилей. Опрос ВЦИОМ 2010 года на эту тему есть: Высоцкий у нас – второй "кумир XX века" после Гагарина. Но так ли это все, как "в его эпоху", при его жизни? Конечно, не совсем так.

Для начала, впрочем, хорошо бы понять, что речь идет об очень короткой эпохе, о 70-х. В 60-е Высоцкий еще только начинал и был одним из многих.

Пока что из громадного объема всего, что о нем написано или снято, выделяются две работы. Фильм наших дней "Спасибо, что живой" и книга Василия Аксенова "Таинственная страсть". Аксенов назвал ее романом, хотя вообще-то это, скорее, личные мемуары, а то, что герои их зашифрованы (Высоцкого там зовут Владом Вертикаловым) – это частности.

"Таинственная страсть" – это о шестидесятниках. О замечательной плеяде писателей, поэтов и музыкантов, чья звезда загорелась в шестидесятые, и о том, как разошлись потом их пути. Сам Аксенов, Евтушенко, Рождественский, Окуджава, Ахмадулина… И Высоцкий, казалось, был из этой же компании. Но это только поначалу.

Шестидесятники были моральными лидерами эпохи перемен, они сами были этими переменами. Суть тут была вот в чем: советское общество, его идеологию, всю его жизнь не только надо менять – мы, шестидесятники-интеллектуалы, его уже меняем, очеловечиваем.



Шестидесятники в широком смысле (и Аксенов это отлично описывает) состояли не только из "звезд", но из городского среднего класса, прежде всего из студентов и преподавателей, молодых работников разных НИИ и т.д. Но все они вместе были весьма народолюбивы, а поэтому поначалу оптимистичны. Многие такими и остались.

Но в 70-е из "шестидесятников" выделилась когорта классических диссидентов, которые, каждый по-своему, понял, что ничего не выйдет, поскольку они противостоят не только власти, а все-таки, скорее, народу или какой-то его части. Сказать вслух, что ты – против народа, тогда в той среде было сложно, да и сейчас это себе позволяют только самые экстремальные идеологи "несогласных". Но главная трещина в едином движении прошла именно там. А вот Высоцкий, вместо "или-или", пошел по третьему пути.

В 70-е единственный из шестидесятников Владимир Высоцкий каким-то чудом – его ведь поначалу официально почти не записывали и выступать не давали – стал именно народным бардом, причем первым и главным. 29 июля 1980 года, когда его хоронили, на одном венке было написано: не заслуженный, но всенародный. (Сейчас этот горький юмор трудно понять, если не знать, что Высоцкий от государства не заслужил ни первого звания – заслуженного артиста, ни более высокого, "народный").

Можно уверенно сказать: пока Россия и ее жители хоть немного похожи на тех, какими они были в 70-е, Высоцкий не будет забыт. Как не забыт, допустим, Достоевский, работавший за 100 лет до того, но описавший все ту же Россию.

Для СССР 70-х он был не просто бардом, а богом, и отнюдь не у среднего класса. Любили его за то, что не звал народ в те разреженные выси, куда рвалась, например, несравненная Белла Ахмадулина. За то, что он, при всей его уникальной язвительности, никого не презирал, но всем сочувствовал. Даже за то любили, что водка его, как всем было известно, губила (а кого она не губила в те годы?); и за то, что этот не врет с трибун и вообще не врет (а Бог, как известно, это правда).

Но прежде всего за то, что он был свой, даже "один из нас". Или, по крайней мере, народу так казалось.



Мастер неожиданных рифм

Отношения народа со своими любимцами – всегда штука, полная сюрпризов. "Народную принцессу" Диану британская публика считала своей, хотя она была из рода герцогов Спенсеров, а ставшая в революционной Франции одним из символов угнетательского аристократизма маркиза Помпадур как раз из народа, она даже не была дворянкой (пока не пообщалась тесным образом с королем).

Вот и Высоцкий – отец у него был не генерал (как в одной из песен), но полковник, мать – выпускница иняза, переводчик с немецкого. Военные в СССР не были советской аристократией (как академики или народные артисты, которым почти все было можно), но это было предельно уважаемое и благополучное сословие, в случае с Высоцким – столичное. В общем, по происхождению – классический шестидесятник.

Что такое народный поэт из глубин народа? Николай Рубцов и даже Сергей Есенин демонстрируют подчас самые очевидные признаки неуклюжести во владении языком. Высоцкий же – который далеко не все свои стихи пел – написал вот что:

Люблю тебя сейчас, не тайно – напоказ.
Не "после" и не "до" в лучах твоих сгораю.
Навзрыд или смеясь, но я люблю сейчас,
А в прошлом – не хочу, а в будущем – не знаю.

Или вот что:

Что мне была вся мудрость скучных книг,
Когда к следам ее губами мог припасть я?
Что с вами было, королева грез моих?
Что с вами стало, мое призрачное счастье?

Высоцкий, при всем его бешеном характере, был не просто весьма литературным и образованным человеком, выпускником Школы-студии МХАТ, но блестящим мастером неожиданных рифм, поэтом с мгновенно узнаваемым слогом и тональностью. Говорят, что Иосиф Бродский, уже в Америке, говорил студентам, что Высоцкий – из немногих действительно самостоятельных поэтов века.

Что касается образа "человека из народа" – во-первых, люди 60-х искренне, как уже сказано, народ любили и поначалу далеки от него не были, а во-вторых, Высоцкий был прежде всего актером. Не гениальным, но очень хорошим, в кино и театре.

А хороший актер – это который умеет абсолютно всерьез перелезать в чужую шкуру, в том числе в шкуру многоликого, но радостно узнаваемого народом героя самых известных его песен.

Актеру достается любовь зрителей не столько за то, кто он был сам, сколько за то, что он сумел сыграть. Высоцкий сумел очень многое и ушел раньше срока, написав, среди прочего, и такие мало кому известные строки:

Итак, я оставляю позади,
Под этим серым неприглядным небом,
Дурман фиалок, наготу гвоздик
И слезы вперемешку с талым снегом.

Владимир Высоцкий, ТВ запись 22.01.1980