В Беларусь возвращается мода на джаз
Корреспондент OPEN.BY отыскала "Секретный ингредиент", которого все эти годы недоставало нашему джазу.
Мне кажется, люди, придумавшие джаз, ошиблись. Его нужно было готовить в большой кастрюле - жидким и горячим, как глинтвейн, разливать после по прозрачным кружкам с удобными ручками и угощать в самую холодную погоду, чтобы каждый глоток мог согреть, вылечить от сезонной депрессии, дать надежду на новый солнечный день. Мне кажется, нужно придумать что-то такое, ведь не каждому дано слышать и, главное, понимать музыку, чувствовать импровизации, поэтому должна быть альтернатива, которую можно было бы пить, как бальзам, смакуя каждую его нотку. В таком проявлении джаз заменил бы все: шоколад от печали, наркотики, алкоголь, секс. Хотя… если джаз заменит искусственный кайф, но останется рядом с настоящим, пусть так оно и будет. Те, кто однажды засыпали или просыпались вместе под композиции Чарли Паркера, определенно с этим согласятся.
Качественный джаз, особенно в живом исполнении, действует на нервную систему. Он полностью овладевает вниманием, прижимая зрителя к стене, хватает за подбородок и требует ответной реакции. И фиг вы не ответите, спрячете глаза, отвернетесь - хороший музыкант будет настойчиво добиваться того, чтобы вы улыбнулись, сказали "Да!", закричали "Еще!" от нахлынувшего восторга … вы понимаете, почему джаз и близость - это так рядом?
Но, Бог с ней, с близостью...
Джаз в Беларуси начал выходить за стены филармонии где-то в начале 90-х. На радиостанциях появились интереснейшие джазовые передачи, вроде тех, например, что вел Евгений Денисов на “Би-Эй". Они давали возможность не только слушать качественный джаз, но и, заинтересовавшись, "заболеть" им. Ведущий не просто "трепался" в эфире, как это принято у современных дикторов, а, действительно, просвещал. Что и говорить, тогда еще радиостанции можно было отнести к СМИ. Увы, но в конце 90-х и начале нулевых моду на качество сменили шутки ниже пояса, а позже знаменитые 75 процентов загнали наши радиостанции в самые убогие рамки. Более молодые представители интеллектуальных "клубов у приемников" перекочевали в настольгические интернет-сообщества и кафе, вроде ныне покойного "Блюза", "бессетевые" и люди постарше загрустили… Тех, кто "подсел" на джаз основательно, спасали нечастые фестивали и концерты. Но общение с единомышленниками там ограничивалось лишь коротким обменом мнениями и вежливым прощанием на крылечке.
В общем, казалось бы, все - другая жизнь, новая музыка, однако прошло еще какое-то время - и за джаз взялся известный белорусский меломан Евгений Владимиров. Надо сказать, взялся основательно: мы познакомились с ним лет восемь назад, после концерта питерского маэстро Давида Голощекина… никогда не забуду тот шквал идей по поводу открывавшегося тогда, а ныне уже хорошо раскрученного клуба. Знаете, в этой стране надо быть ненормальным, чтобы строить такие планы, по всей видимости, Владимиров этой "ненормальности" лишен не был - вот почему все и получилось. Один за другим в клуб в самом центре Минска начали съезжаться звезды мирового джаза, которые иногда умудрялись отыгрывать по несколько концертов за один (!) вечер. Большущий плюс таких мероприятий - вместе с приезжими джаз-исполнителями могут играть и наши музыканты. Полезные знакомства, новый опыт, даже какая-то статусность - чем плохо?
…С лидером коллектива "Секретный ингредиент" Алексеем Паршиным я познакомилась случайно. Он играл на саксофоне в одном из минских кафе. Я с удовольствием слушала его несколько вечеров, а потом он пропал и в следующий раз мы встретились только минувшим летом.
- Путешествовал. Занимался любимым делом. Вернулся…
Тогда Леша поделился мыслью о том, что никуда ехать пока больше не хочет, зато горит желанием поиграть на родине, заняться собственными проектами, посмотреть на реакцию белорусских зрителей - стоит ли игра свеч?
Надо ли рассказывать, как обрадовала меня афиша в "Граффити", сообщающая о том, что группа "Секретный ингредиент" во главе с Алексеем дает свой концерт.
- Заходи, будет здорово! - пообещал Алексей Паршин, столкнувшись со мною у входа в клуб. Пока бармен разливал чай по пивным бокалам (это фишка теперь такая в "Граффити") и варил глинтвейн, я тихонько подглядывала рецепт "Секретного ингредиента".
Кроме любимого саксофона, здесь оказались клавиши Макса Лоскутова, барабаны Юрия Мартынова и бас-гитара небезызвестного Максима Кот-Кузьмы. Музыканты весь вечер играли джазовые стандарты - ну, это то, что хотя бы один раз слышали все, но благодаря шикарным импровизациям, они получались новыми, настоящими.
Пианист начинает наигрывать какую-то мелодию, через минуту подключаются остальные - нежнейшую фортепианную терпкость разбавляет ложка золотого саксофонного меда, пару кусочков барабанных ударов, немного басов, ой, какая смешная штука - мелодика! Ну что ты на меня так смотришь? Не видишь - я слушаю…
- Все в группе - это мои друзья, - не без гордости поведал мне Леша после концерта. - С Максом Кот-Кузьмой мы вместе учились в Глебовке, жаль что ее разрушали - там не просто учились, там жили. Часто играли на улицах, в переходах, брали с собой саксофон и контрабас… Макс - дико музыкален, благодаря чему однажды его заметил Евгений Владимиров, который стал приглашать играть на концерты в своем клубе. С тех пор Макс с кем только не играл, а параллельно занимался дизайном. Он не отошел от профессии - это здорово, сейчас его дизайнерскому языку даже начали подражать. Если вернуться к музыки, то Макс периодически играет вместе со Змитером Вайтюшкевичем, а еще пишет классную музыку, ее можно найти в Интернете. Я называю ее - робо-мьюзик, от слова "робот", там много-много разобранных инструментов, выходит чудно.
В общем, Макс мне нравится и я очень рад, что сегодня мы можем позволить себе работать вместе. Он все играет на слух. Ноты? Какие ноты?! Одна сплошная импровизация.
С Максом Лоскутовым мы тоже давно знакомы, он замечательный пианист, а еще играет на трамбоне в Президентском оркестре. Макс - классный, хорошо играет, здорово. Не знаю, подметила ли ты, но мы ни о чем не договариваемся в музыке, даже не репетируем. Сейчас Макс много где востребован. Я очень горжусь этим персонажем в своей жизни.
На ударных у нас сегодня - Юрий Мартынов, мы много работали, вместе путешествовали. До этого часто играли по кафешкам, клубам. Помнишь кафе "Блюз"? Потом, правда, выпали лет на шесть, сейчас возвращаемся. Уезжал не только я тогда. Мы все были в разъездах, так что джаз в Минск возвращается. Как говорил один знакомый скрипач, в жизни есть периоды. Одно подталкивает уезжать, другое требует возвращения.
- Мне кажется, музыкантами просто так не становятся. Как ты пришел к музыке?
- Учился в музыкальной школе на фортепиано. После Глебовки поступил в Институт культуры. У меня на клавишах был ритм интересный, напоминающий саксофон, мне понравилось. Взял у друга инструмент "попробовать" - потом так его другу и не отдал.
Кстати, не поставил я крест и на рисовании. Сейчас вот старшему сыну помогаю - им много всего задают по оформлению. У меня отец - профессиональный художник, детям - Артуру и Родиону ничего своего навязывать не буду, сами подрастут и поймут, чем хотят заниматься. Понимаешь, музыкант - профессия такая… надо быть очень классным, чтобы выживать, чтобы заниматься тем, что нравится. Я знаю очень грустные примеры, когда люди не любят то, что делают, а больше ничего не умеют, поэтому работают в школах и мучаются. Это печально. Если ты музыкант - ты это знаешь, оно в душе. Если нет - увлечение, которое однажды пройдет.
- Где путешествовал?
- Ой, очень много, где был, проще сказать, где не был - в Северной Америке, Гренландии, в Южной Африке, почти во всех остальных местах бывал. Осуществил мечту, можно сказать. Сейчас вернулся - чувствую себя немножко инопланетянином. Тут смотрю что-то оживает, да?..
Зачем вернулся? Ради детей. Старшему - семь лет, младшему - год и восемь. Быть рядом с ними - вот что для меня сейчас главное.
- Во время путешествий были какие-нибудь уроки жизни? Однажды я прочла книгу Андрея Батова "Дао Саксофониста" о том, как молодого советского музыканта, который играл по ресторанам-переходам, неожиданно позвали работать в Китай. Очень впечатлило тогда тем повествованием. Там герой даже в азиатском концлагере побывал…
- О, ты мне напомнила об одной истории. У меня был знакомый в ранней юности - спортсмен из Питера, абсолютно русский такой, безбашенный человек - поехал в Африку и связался там с какой-то бандой, они ездили и грабили там африканские банки. В конце концов, его не убили, но словили. Он попал в африканскую тюрьму и просидел там два года. Вместе с ним тогда сидел еще один тип, который открыл ему какие-то истины, рассказал про Индию, реку Ганг, на которой есть куча разных учителей жизни и проводятся разные медитации… В общем, он после выхода из тюрьмы сразу туда и отправился. Познакомились мы уже после его возвращения. Бывший спортсмен и грабитель африканских банков зарабатывал себе на жизнь тем, что мастерил перкуссии и играл на них…
- Хорошая история, но, все-таки, чему научился именно ты во время путешествий?
- Не знаю, путешествие постоянно чему-то учит. Когда ты попадаешь в другие страны, для тебя открывается огромный мир. Нас тут, белорусов, всего несколько миллионов, а там… Когда живешь в таком маленьком мирке, ты даже представить себе не можешь, как необъятна наша планета. А еще, если сравнивать, у нас очень красивые люди - широколицые, с большими и открытыми глазами, на них хочется смотреть - классные такие персонажи!
Но путешествовать здорово. Мне понравилось абсолютно везде, особенно в Камбодже - там потрясающе. Везде живут люди, у всех свои простые радости и горести. Все хотят быть счастливыми. Когда видишь , как счастливы люди там, начинаешь задумываться, а так ли истинно то, что ты уехал? Наблюдательность дает возможность много видеть и анализировать. Я вернулся.
- Ты говоришь о счастье. Есть ли у него мера? Не кажется ли, что кто-то желает меньшего, кто-то большего?
- А знаешь, счастье у всех одинаковое. Меры счастью нет. Нельзя быть чуть-чуть счастливым.
- Как воспринимается твоя музыка за границей? Ты чувствуешь разницу между ее восприятием белорусской публикой и зарубежной?
- Да, к сожалению, чувствую. Нашу публику надо воспитывать.
- Почему?
- Нет традиций. Хотя в последнее время, благодаря определенным персонажам, в Беларусь стали приезжать хорошие музыканты и это классно. Если говорить об отличиях, наша публика неподготовленная. На Западе нам подпевают, а здесь после вечеров джазовых стандартов люди иногда подходят и спрашивают: "Это вы свое играете?" А у нас тут Дюк Эллингтон! Понимаешь, это такие вещи, которые во всем мире не знать нельзя. В Беларуси, по всей видимости, можно. И раз уж на то пошло, любопытный факт: в последнее время в Беларуси началась мода на кавер-бенды. Раньше люди стыдились играть попсу в ресторанах, а теперь все гордятся, что они являются членами какого-то кавер-коллектива. Вот, что сейчас востребовано.
- Расскажи про "Секретный ингредиент".
- Мой коллектив существует пару лет. Раньше играли от случая к случаю. Что касается состава, я придерживаюсь того, что есть люди, с которым мне нравится играть. Состав варьируется - это интересно.
- Чего ты хочешь от группы?
- Пожалуй, это реализация моих собственных амбиций. Я люблю музыку именно в таком проявлении. Джаз - чистое творчество, которое создается на глазах. Все остальное - скучно. Для меня в музыкальной школе было проблемой сесть и выучить произведение. Пока учил, оно казалось любопытным, но потом становилось скучно. Одни и те же ноты… Я люблю играть известные произведения, создавать из них что-то новенькое. Классно, что мои друзья и музыканты тоже так чувствуют музыку.
- Подожди, а свое же у вас тоже есть?
- Разумеется. Впереди еще будут наши концерты, приходи - послушаешь. Это две разные грани ситуаций. Как играем? Выносим музыкальные инструменты, кто-то задает тему и мы начинаем ее обсуждать настолько, насколько каждому интересно. Классно, когда зрителям нравятся импровизации. Хочется не терять контакт с людьми, я стараюсь это делать. Были опыты и такие, когда артист уносился в свои абстракции и зрителю становилось безразлично.
- Я почувствовала, что ты смотришь в глаза, когда играешь, или мне показалось?
- Смотрю. Меня интересует реакция. Она любого артиста интересует. Мы ведь импровизируем, пробуем. Ты должен быть магом и волшебником. Чувствовать то, что чувствуют зрители, общаться с ними. Я пока достаточно оторван, так как недавно приехал, чувствую себя космонавтом, но пытаюсь адаптироваться. Самый высший класс от концерта люди выносят, когда идет общение с артистом. Если артист самозабвенно утверждается на сцене, получается очень странное зрелище. С другой стороны, и идти полностью на поводу у публики тоже нельзя. Должен быть компромисс. Мне нравится быть волшебником, когда получается то, что хочешь, когда чувствуешь, что вот… играл и зацепил.
- Как ты думаешь, что сейчас важно для белорусской публики?
- Для публики? Им важно, чтобы было что покушать (смеется). Я бы больше говорил о востребованности, а не о важности. Ваенга, например, стала здесь многим нравиться, Елка… Но даже это хорошая тенденция – люди хотят живую музыку и многие заведения зовут именно поэтому. Так что все классно.
- Есть планы записать собственные диски?
- Конечно, и еще растиражировать их, но, вообще, получится - так получится. Не будем загадывать.
- Кто стал "учителем" в музыке?
- Чарли Паркер. Помню даже первые свои впечатления. Я читал, что он был революционером, думал, что джаз у него жесткий, а он оказался таким нежным и мелодичным. У Джона Колтрейна тоже очень качественная музыка, послушай…