490 лет назад в Новогрудке венчались Владислав Ягайло и Софья Гольшанская, единственная королева-белоруска
Предвижу возражения: как я посмел королеву Польши, четвертую жену Владислава Ягайло, назвать белоруской?! Ведь тогда вроде бы не было самой Беларуси. Как правило, наши земли называли Русью или Русью Литовской, где первая часть наименования обозначала этническую, а вторая — государственную принадлежность. Но ведь и России тогда еще не существовало, а была только Московия, и нынешнюю Украину именовали Киевской Русью, а нынешнюю Литву — преимущественно Жемайтией. И существовали же предки у нынешних жителей этих стран! Наши соседи–литовцы в 2010 году закономерно отметили тысячелетие первого упоминания Литвы в письменном источнике. А у нас не хватило смелости назвать вещи своими именами: событие, о котором в том источнике рассказывалось (убийство канонизированного потом монаха–миссионера), произошло «на границе с Русью», то есть с нынешней Беларусью!
Да и название Белая Русь применительно к нашим предкам во времена Софьи Гольшанской тоже существовало. Мне уже приходилось писать: еще в середине ХIII столетия один ирландский монах–путешественник, присутствовавший на коронации Миндовга, утверждал, что восточнее литовских земель находится Alba Ruscia. Этими же латинскими словами были названы земли нынешних Брестчины и Новогрудчины во время коронации в 1217 году на галичско–волынский престол венгерского королевича. Как видим, и мы через пять лет будем иметь возможность отмечать юбилей пока первого известного упоминания на письме нашего нынешнего государственного наименования.
Белоруска и единственная? «А как же Барбара Радзивилл?» — скажет кто–то. Ну не поднимается у меня рука приписать Барбару к белорускам. А Софья происходила по матери из православных князей Друцких, живших на Полоцкой земле. Воспитывалась в Друцке в семье любимого дядюшки Семена, верного православным традициям. Да и балтское происхождение полулегендарного Гольши, который согласно «Хронике Быховца» основал на реке Корабль город Гольшаны и дал начало роду князей Гольшанских, тоже вызывает сомнения. Что же касается определения «единственная», оно, увы, сомнению не подлежит. Больше наших коронованных соотечественниц история не знает. Правда, делались попытки найти подругу жизни Петра I среди жительниц Могилевщины, но там — не королева и не царица.
Венчание
И современники, и потомки считали брак Софьи и Владислава неравным: ему было около шестидесяти, ей — около семнадцати. Точная дата венчания тоже спорна: в польских источниках называется то 22, то 24 февраля 1422 года, в «Беларускай энцыклапедыi» указано 24 марта. Стремясь уточнить дату, я позвонил писателю и дипломату Анатолию Бутевичу, автору популярной книги о Софье Гольшанской («Каралева не здраджвала каралю»). И он разъяснил причину такого разнобоя. Оказывается, в официальном документе записано лишь, что венчание состоялось на «запусты», то есть на «заговенье», в последнее воскресенье перед Великим постом. По григорианскому календарю, оно могло датироваться как последней декадой февраля, так и мартом. Надеюсь, со временем удастся окончательно уточнить это немаловажное обстоятельство.
Для меня не менее важно установить, почему бракосочетание свершилось именно в Новогородке — из Гольшан невесте, наверное, проще было бы поехать навстречу жениху в более престижное Вильно. И все–таки выбран Новогородок. Причин тому несколько. Во–первых, здесь только что освятили костел, возведенный великим князем литовским Витовтом. С Витовтом в 1382 году (еще юбилей!) заключен в Острове около Лиды судьбоносный для трех народов (белорусского, литовского и польского) мир, без которого не было бы и победы под Грюнвальдом в 1410 году. Во–вторых (и, может, это самое важное), Новогородок уже был в некотором смысле освящен прошедшей здесь как в столице ВКЛ памятной коронацией Миндовга. А, в–третьих, город располагался на пути из Кракова в Вильно и Троки, резиденцию Витовта.
Но торопился ли Ягайло в Вильно и Троки? Летописи сообщают только, что после Новогородка Софья и Владислав поспешили (ведь через два дня начинался Великий пост) отпраздновать бракосочетание в Лиде. Туда же приезжал из Тракая Витовт, а из Рима — умнейший «референт» Папы Римского Антоний Зено. А, может, их главная встреча состоялась в расположенном по соседству таинственном Острове? Надеюсь в этом вопросе на помощь литовских и польских историков.
Хотел бы я также знать, кому принадлежал тот Остров в XIII — XIV столетиях и куда оттуда направились супруги — в Троки к Витовту (через Вильно) или прямо в Краков. Для второго варианта причины выглядели весомее: ведь венчание — еще не вступление на престол, а к нему Витовт относился сначала сдержанно, а потом — со скрытой враждой.
Коронация
Однако торжественный акт коронации свершился только через два года. И понятно почему. Были сомнения, вызванные как неравенством супругов по возрасту, так и ранее заключенными династическими обязательствами, связанными с 14–летней дочерью Ягайло от третьего брака Ядвигой. Да и Витовт косо смотрел на перспективу, что в случае смерти его двоюродного брата на престол вступит не он, а новорожденный наследник. Отсюда и всяческие интриги и подозрения насчет «русинки». Главным, но, скорее, скрытым противником Софьи стал всемогущий краковский епископ кардинал Збигнев Олесницкий. Еще бы! Уроженка «диких лесов» привезла с собой в Краков не только множество придворных, но и православные традиции. Польская общественность стала толерантнее относиться к «восточной вере», «тоже христианской». В костелах появились иконы византийского стиля. Однако в лагере Олесницкого просчитались, видя в Софье только «русскую красотку» (ruthena virgo). Она была еще и волевой личностью, умным политиком, тонко лавировавшим в новом для себя окружении, в том числе и среди недругов. И вскоре стала действовать в краковской среде вполне уверенно.
Мне кажется, что дата коронации, 12 февраля 1424 года, прямо связана с другой датой. Немногим меньше, чем через девять месяцев, 31 октября, появился на свет первый из династии Ягеллонов — Владислав. И первыми признали его королевичем как раз краковяне, в том числе и люди из лагеря Олесницкого. Тут невольно поверишь бытовавшим тогда слухам, что королева, направляясь в Краков, прихватила с собой из Друцка чудотворное зелье.
У истоков скорининских свершений
Я не стану подробно пересказывать биографию Софьи Гольшанской. Заинтересованных читателей отсылаю к роману Анатолия Бутевича, статье историка Любови Соболевой в материалах «Гольшанских чтений», польским монографиям. Но чувствую себя обязанным среди многих положительных черт первой и последней нашей королевы выделить и подчеркнуть ее врожденное стремление к знаниям, историческую предусмотрительность. Иначе чем объяснить, что в 1433 году она поручила своему личному капеллану, чеху (чешский язык тогда стал в Польше признаком образованности) Энджи Ясшовичу, перевод на польский язык Библии? А потом двухтомное издание этого перевода, именуемое сегодня «Библией королевы Софии», было украшено гербами короны и Литвы. А в 1491 году Казимир Ягеллон, третий сын Софьи и тогда король Польши, способствовал печатанию первого кириллического издания Священного Писания в Кракове Швайпольтом Фиолем — адресованного уже «русским» землям нынешних Беларуси и Украины. Я теперь уверен: эти издания были известны Скорине и именно под их влиянием он поехал учиться в Краков и печатать свои переводы в Прагу. Способствовали ему в этом благородном деле, как увидим дальше, именно господствовавшие там Ягеллоны.
Ягеллоны
Род Ягеллонов стал реальностью. Вслед за Владиславом III, героически погибшим в войне с турками в битве под Варной и поэтому прозванным Варненчиком, родились рано умерший Казимир и Казимир Андрей (второе имя — от деда Андрея Гольшанского) Ягайлович. Последний стал в 1440 году великим князем ВКЛ, а в 1447 году — королем Польши Казимиром IV.
Если Софья и Владислав Ягайло выступили зачинателями династии Ягеллонов, то фактическим ее создателем явился Казимир IV. Он имел шестерых сыновей и семь дочерей. И все они заняли достойные места на европейских престолах, в истории различных стран и народов: Владислав II стал королем Чехии и Венгрии, Казимира канонизировали как святого, патрона Вильно и всей Литвы, Ян I Ольбрахт, Александр и Сигизмунд (Сигизмунд I Старый) поочередно занимали польский королевский и великокняжеский литовский престол. Последний из перечисленных являлся внебрачным отцом виленского епископа Яна, у которого секретарем–помощником служил Скорина. Сигизмунд I Старый, муж знаменитой королевы–реформаторши Боны, помог белорусскому первопечатнику выйти из тюрьмы в Познани и, очевидно, из дальнейших критических ситуаций. Значительна роль и некоторых дочерей Сигизмунда Старого: Анна Ягеллонка, выйдя замуж за Фердинанда Габсбурга, стала королевой Венгрии и Чехии, несомненно, именно она помогла Скорине устроиться в Праге в королевском саду лекарем–ботаником, а вторая дочь, Ядвига, породнила Ягеллонов с Гогенцоллернами.
В 1572 году скончался Сигизмунд Август, сын Боны и Сигизмунда Старого, многострадальный очередной муж Барбары Радзивилл. Вместе с ним оборвалась мужская линия Ягеллонов, но женская благодаря наследникам Габсбургов и Гогенцоллернов продолжается до сих пор. Вот что на этот счет говорится в «Беларускай Энцыклапедыi»: «По женским линиям Казимир IV Ягеллончик является предком всех теперешних европейских королей и господствующих князей, а также тех династий, что потеряли престолы в итоге революций в XIX и XVIII в. и многочисленных аристократических семей». Короче говоря, нынешняя европейская королевская элита восходит своими корнями к нашей Софье Гольшанской и должна была бы помнить о своей гольшанской прародине, участвовать в сохранении там памяти о «матери королей».
О Кракове — в Кракове
Недавно под эгидой ЮНЕСКО в Кракове состоялся «круглый стол» под названием «Наследие и его охрана». Организовали форум Международный центр культуры в Кракове, охватывающий своей деятельностью всю Европу, и Польский институт в Минске. Я представлял Комиссию при Совете Министров Беларуси по выявлению, возвращению, совместному использованию и введению в научный и культурный оборот национальных культурных ценностей, которые оказались за пределами Беларуси, и комиссию «Вяртанне» при Белорусском фонде культуры. Естественно, я не мог не выполнить пожелание жителей Гольшан о том, что это древнее местечко должно быть включено во Всемирный список культурных ценностей ЮНЕСКО. Во–первых, здесь находится знаменитый Гольшанский (Ольшанский) замок, воспетый Владимиром Короткевичем. Во–вторых, возвышается замечательный памятник местного барокко — жилой корпус монастыря францисканцев и костел во имя Иоанна Крестителя с захоронениями Сапегов. В–третьих, Гольшаны располагаются на бойком туристическом пути. Но самое главное — это родина зачинательницы династии Ягеллонов, первой и последней королевы–белоруски... И вдруг слышу в зале негромкий шумок: а можно ли согласиться с таким определением? Привожу аргументы, перечисленные в этой статье. Добавляю к ним новые: ведь еще Ян Вислицкий в своей поэме «Прусская война» (1516) назвал Софью Гольшанскую «дочерью земли белорусской», да и сам Ягайло обращался к Витовту с такими словами: «...а теперь прошу тебя, сосватай мне у князя Семена племянницу меньшую Софью, чтобы я за себя замуж взял, может, хоть с рода русского (выделено мною. — А.М.) мне Бог детей даст».
А еще я предложил во время запланированного посещения Вавеля возложить цветы к месту захоронения Софьи Гольшанской. Перед смертью она завещала, чтобы обряд был совершен в соответствии с восточной христианской традицией — в часовне во имя Святой Троицы кафедрального костела, у ее западной стены. «Показательно и то, — цитирую Л.Соболеву, — что часовня расписана русскими, белорусскими и украинскими мастерами. Многие фрески скомпонованы по православному канону». После этой и других цитат несогласных в зале уже не осталось.
И опять — Гольшаны
Когда писались эти строки, раздался звонок председателя Национальной комиссии Республики Беларусь по делам ЮНЕСКО Владимира Счастного, сопредседательствовавшего на том заседании «круглого стола» в Кракове. Он сообщил, что поляки инициировали документальное оформление предложений по Гольшанам. Мы пришли к согласию, что лучше всего включить их в разрабатываемый ознакомительный маршрут ЮНЕСКО «По храмам–крепостям и замкам белорусского, литовского и польского пограничья». А в восстановленной башне замка объединенными усилиями создать музей Софьи Гольшанской и более поздних владельцев местечка Сапегов.
В тот же день я получил приглашение из Ошмян на очередные международные чтения, организуемые Институтом истории Академии и местными властями. Значит, подумал я, опять пойдет речь о Софье Гольшанской и других знаменитых людях богатого своими историческими традициями края...
Автор публикации: Адам МАЛЬДИС