Недопетые песни Игоря Талькова

В 1985–м мне в руки попал магнитоальбом «Взгляд со стороны», выдержанный в стилистиках поп–рок, диско–рок, техно–поп, содержащий и быстрые шлягеры, и медленные. На коробочке с бобиной было написано: «Песни Виталия Бондарчука и Игоря Талькова». Через меломанов со стажем выяснил, что пел первый из них, а про второго я вскоре забыл. И вспомнил тогда, когда Давид Тухманов, еще раз желая ступить со временем в ногу, в середине 80–х создал ансамбль «Электроклуб», который играл на тот момент продвинутую молодежную поп–музыку. Солистом коллектива был Тальков.

Спустя пару лет на «Песне года» он спел «Чистые пруды», и о нем узнали все. И до того имевший в биографии десятилетие концертов, ресторанов и студийные сессии, Тальков почти сразу после такого успеха ушел в сольную карьеру, организовав группу «Спасательный круг». «Электроклуб» исполнял интересные с аранжировочной точки зрения композиции, но в смысловом отношении они ничем не отличались от стандартных эстрадных попевок. А в багаже Игоря наравне с любовными текстами имелись и остросоциальные, как нельзя кстати отвечавшие духу перестроечного творчества. За актуальность Талькова и жалили коллеги с критикой — мол, эксплуатация горячих тем, спекуляция на прошлом и настоящем страны. А когда он в 90–м начал появляться на сцене в форме белогвардейского офицера, говоря в интервью о дворянских корнях, и в репертуаре все больше стало произведений о России и тех бедах, что ей принес большевизм, на артиста посыпались упреки и в национализме. Смаковалась и история с песней «Я вернусь» — в оригинале инструменталка Lili Was Here Дэйва Стюарта и Кэнди Далфер — к ней Игорь написал текст: за трек его и обвиняли в плагиате — хотя о какой краже шла речь, если Тальков абсолютно ничего в мелодии не изменил! Другое дело, как с авторскими? Выплатили ли их западным музыкантам?

Мне артист всегда был любопытнее как лирик, а чуть плакатное, могущее показаться конъюнктурным творчество на злобу дня, не производило такого уж умопомрачительного впечатления. Об этом гораздо забористее писали газеты. В лирике же суровый мужчина вдруг раскрывался как нежный, трепетный, беззащитный, влюбленный и отвергнутый — нешаблонно, искренне и открыто. Осуждения всех и вся лично меня уже тогда достали, хотелось передышки, эмоций вечных, а не сиюминутных и к тому же негативных. А Тальков тоже оказался в ряду тех, кто от души поливал любую несправедливость, вынося приговоры Ленину, КПСС, демократам. Да, талантливо, но публицистики хватало и так. Тальков не смог встать выше обстоятельств, он был обличителем, которых в ту пору — как грязи, а подниматься над суетой (с виду значительной) не умел. В «песнях протеста» певец был в меньшей степени философом (да и в его книге «Монолог» он в этом качестве не так уж убедителен), нежели обычным рассказчиком. И еще трибунство шло рука об руку с реалиями поп–культуры, от которых Игорь на словах бежал, а в действительности, как мы все помним, не поступился местом в сборном концерте. Вроде создал нишу, став со своей социальщиной инородным телом для попсовиков, будучи недостаточно метафоричным для рокеров. Но, как показало дальнейшее развитие российского шоу–бизнеса, определиться — а с кем, собственно, музыкант? — ему пришлось бы, иначе он рисковал оказаться в андерграунде, который отлично знал и вряд ли бы захотел в него отправиться. Приручил бы Игоря масс–культ или он сейчас «маршировал несогласно» среди немногочисленных певцов и певиц? О том можно строить только предположения. Но факт состоит в том, что истинно всенародно популярным исполнитель стал после смерти, когда еще много лет из каждого киоска, торгующего аудиокассетами, звучала та или иная его песня.

4 ноября Игорю Владимировичу Талькову стукнуло бы 55. 6 октября 1991 года его не стало. К обеим датам российское телевидение подготовило программы. Всяческие знаменитые личности, собравшиеся в студиях, по–доброму и со слезой вспоминали артиста, снова и снова задаваясь вопросом, что явилось причиной гибели и кто в ней все–таки виноват. И опять некоторые договорились до того, что к тому причастны некие темные мировые силы, веками истреблявшие лучших сынов отечества: Пушкина, Лермонтова, теперь вот Игоря. Тем самым лишая русский народ глашатаев, покушаясь в их лице на культуру страны в целом, уничтожая ее подлинных патриотов. Это напомнило мне вариант с Цоем, когда в автокатастрофе искали (и продолжают искать) также чьи–то «уши», в случае с Виктором — спецслужб.

У Игоря остался сын, Игорь Тальков–младший, выступавший как–то в Минске. Он сочиняет и поет собственные песни, мелодически и стихотворно похожие на отцовские, голосом, напоминающим голос родителя, да и внешне они здорово смахивают друг на друга. Младший делал попытки влиться в шоу–бизнес, тоже своим путем, тот его отторг. Второй Тальков ему не нужен. А нам?.. 14 октября у Игоря Игоревича был юбилей — 30 лет со дня рождения. Вот такая осень выдалась у отца с сыном.

Автор публикации: Олег КЛИМОВ