«Помню даже миг своего рождения!»
Сыграв Сашу в «Военно-полевом романе», Николай Бурляев за год получил 80 предложений на главные роли
Он стал известен еще в 13 лет. Именно благодаря ему знаменитый режиссер Андрон Кончаловский получил своего первого «Льва» на Венецианском кинофестивале. Главная роль в картине «Мальчик и голубь», сыгранная маленьким Колей, была признана лучшей мужской ролью. Потом в субтильном заикающемся юноше рассмотрели талант Андрей Тарковский, Юрий Завадский, Алексей Герман, Петр Тодоровский. Народный артист России Николай Бурляев снялся более чем в 70 картинах, хотя признается, что не стыдно ему всего за 20 из них. В конце концов он сам стал снимать, а потом и основал кинофестиваль славянских и православных народов «Золотой Витязь». Теперь это самое главное детище актера, просветителя и отца пятерых детей. 3 августа Николаю Бурляеву исполнилось 65. Накануне дня рождения он дал интервью украинской газете «Факты и комментарии».
— Николай Петрович, наверное, банкет заказали по случаю юбилея?
— Да нет. Все гораздо проще. Хочу поужинать с детьми. В Москве интересных мест очень много, но вот добраться до них большая проблема. Банкета пока не планирую. Дело в том, что мой день рождения приходится на августовское безвременье — в городе практически никого из моих друзей-коллег нет, отпуска. Да и отмечать, честно говоря, особо не хочется. Я человек непьющий. Так что посидим с семьей по-домашнему, выпьем чайку за мое здоровье. Но осенью, думаю, таки придется широко отметить юбилей. А заодно и презентацию моей автобиографической книги. В общем, будет праздник не столько для меня, сколько для людей, которые все же хотят меня поздравить. Ведь в этом году у меня тройной юбилей: 65 — жизни, 50 — творчества и 20 лет кинофоруму «Золотой Витязь». Так что не отвертеться…
— Правда, что вы помните себя с пяти лет?
— Я помню миг своего рождения! Причем до мельчайших подробностей. Прекрасно помню мамочку — уставшую, но счастливую… Кстати, снимая «Лермонтова», я пытался отобразить поэта в сцене его появления на свет. Но не удалось, к сожалению, технические условия тогда были примитивные. Да и вообще эта картина для меня стала выстраданной…
— Ее ведь только недавно начали показывать по телевидению.
— Да, хотя снят «Лермонтов» был еще в 1986 году! Тогда в СССР объявили перестройку. Но пришедшие к власти «приятели-кинематографисты» сделали все для того, чтобы картина легла на полку. На телеканалы было дано негласное распоряжение: фильм не показывать!
— Банальная зависть?
— И это тоже… Одновременно с моим «Лермонтовым» хотел запуститься с подобной картиной и режиссер Сергей Соловьев. Однако ему не дали, а мне — разрешили. Когда же картина была готова, Соловьев пришел к власти в Союзе кинематографистов. Он и стал инициатором травли моего фильма по всему Cоветскому Союзу. В результате «Лермонтов» пролежал на полке около 20 лет.
— Несмотря на то, что после картины «Военно-полевой роман» вы стали самым популярным в бывшем Союзе актером?!
— Для некоторых это было как красная тряпка для быка. После фильма Петра Тодоровского я за год получил 80 предложений на главную роль! Можете себе такое представить?! Саша из «Военно-полевого романа» стал для меня «вторым рождением». Помню, как за ночь прочел сценарий, обливаясь слезами. Такое в жизни у меня было лишь два раза: первый — когда читал книгу Василия Шукшина «Я пришел дать вам волю».
…Знаете, жизнь наша, актерская, непредсказуема. Подарков судьбы я не получал. Недавно подсчитал, что из 50 лет актерской жизни 25 я был в простое. И из 70 фильмов 20 пролежали на полке в общей сложности более 250 лет!
— Вы находили ответ на вопрос: почему?!
— Всегда были тому свои причины. «Андрей Рублев» страшно не понравился члену Политбюро Михаилу Суслову. Он сказал, чтобы картину убрали, и она тут же исчезла. Для Тарковского это стало страшным ударом! На семь лет фильм лег на полку. «Проверка на дорогах» — совершенно другая история. Картину снял замечательный режиссер Алексей Герман. Но советские чиновники не хотели видеть войну такой, какой ее представил Алексей Юрьевич.
А все рекорды побил фильм Юлия Файта «Мальчик и девочка». Ленту сдали в прокат в 1965 году и в день, когда была объявлена премьера, изъяли из кинотеатров. Картина пролежала на полке около сорока лет! Только недавно ее показали. Слава Богу, я дождался выхода своих фильмов еще при жизни. А вот Андрей Тарковский так и не дождался…
— Тарковский впервые увидел вас на съемочной площадке у своего друга Андрея Кончаловского — «Мальчик и голубь» был вашей первой работой. Сколько вам было лет?
— Тринадцать. Тарковский и Кончаловский дружили, часто общались и появлялись друг у друга на съемочных площадках. Вообще, история моего знакомства с Кончаловским удивительна. Это была случайная встреча на улице. Я возвращался из школы домой по улице Горького, и неожиданно меня буквально за руку схватил высокий молодой человек. «Ты мне и нужен», — сказал, добавив, что для дипломной работы во ВГИКе ищет мальчика на главную роль. Я тогда не поверил его словам, даже попросил показать документы. В студенческом билете значилось: Андрей Михалков-Кончаловский. Честно говоря, поскольку с кино я был уже заочно знаком (мой старший брат Борис снимался в нескольких фильмах), то ничему не удивился. На следующий день пришел на «Мосфильм».
…Тарковский появился на съемочной площадке фильма «Мальчик и голубь», когда ему предложили переделать картину «Иван» режиссера Эдуарда Абалова. Через много лет я узнал, что Андрей взялся за этот фильм только потому, что у него уже был главный герой — я. Но при жизни он никогда не говорил, что уверен во мне. У Тарковского был особый метод — держать актеров в полном напряжении. Я, например, все время полагал, что Андрей мной недоволен, и мучался мыслью, что режиссер во мне не уверен…
— Говорят, Тарковский был очень замкнутым человеком.
— Знаете, и я бы с большим удовольствием жил в келье. Но… жизнь диктует свои правила. Андрей, безусловно, был гениален. Мы подружились. Но это была не дружба в прямом смысле. Мы с Андреем «повязаны» двумя картинами. И если в «Ивановом детстве» он был мне за старшего брата, то в «Андрее Рублеве» мы общались чуть ли не на равных. Мне исполнилось 19 лет. Помню, однажды мы с Тарковским были в одной компании дома у известного историка Саввы Ямщикова (консультанта Тарковского на съемках фильма «Андрей Рублев»). Андрей вышел покурить на балкон, я стоял рядом. И вдруг он произнес: «Ты — самый близкий в моей жизни человек…» Андрей редко говорил такие слова. Я замер. Не знал, что ответить. По-моему, ему это было и неважно. Больше такого признания Тарковский не делал, но неразрывная нить между нами осталась у меня на всю жизнь.
— Вам предлагали уехать из страны, на что вы ответили категорическим отказом. Несмотря на все сложности…
— Это случилось после «Иванова детства». В Советский Союз приехала американская делегация во главе с голливудским актером Тони Кертисом. Я опекал иностранцев на кинофестивале. Однажды Тони у меня спросил: «Сколько машин ты имеешь?» Говорю: «Ни одной». — «Вилл, яхт?» — продолжает Тони. Я в недоумении. «Да у нас ты бы это все имел!» — воскликнул Кертис. И мне предложили подумать о возможности переезда в Америку, в Голливуд. Но я всегда был патриотом России, даже помыслить об отъезде не мог. И никогда не пожалел об этом!
— Несмотря на то, что парка машин, виллы и яхты так и не приобрели?
— Представьте себе! Да на какие деньги я бы мог все это купить? Я ведь все последние годы вообще был безработным, отказываясь даже от режиссуры. Занимаюсь только форумом «Золотой Витязь», считая его самым главным делом жизни. Актерство более меня не интересует…
— И, тем не менее, Юрию Каре вы не отказали, сыграв в его версии «Мастера и Маргариты».
— Знали бы вы, какую страшную борьбу с самим собой я пережил! Я хотел играть роль Иешуа, даже сам думал поставить картину по Евангелию, но так и не решился. Сначала Кара предложил мне роль Ивана Бездомного. Я отказался, сказав, что это мне неинтересно. И тут же со своей актерской гордыней заявил: «В советском кинематографе только я один готов сыграть Иешуа». Кара удивился, но таки сделал со мной пробу и утвердил. В тот момент, когда надо было уже подписывать договор с группой, я… отказался. Не мог с собой совладать, слишком весомой была задача. Год не давал согласия, мучился, боролся сам с собой. Хотел и понимал, что истину все равно не сыграю. Все же артист во мне пересилил. И когда через год в очередной раз поступило предложение от Кары, я согласился, начав работать без ощущения греха… Мы снимали в Иерусалиме. У Гроба Господня я причастился, исповедался и получил благословение на эту роль. Иначе я бы с задачей не справился.
— Николай Петрович, что такое счастье?
— Пушкин говорил: «На свете счастья нет. Но есть покой и воля…» Я с ним спорил по молодости лет: «На свете счастье есть. И есть покой и воля…» Со временем, однако, понимаю, что прав-таки Пушкин. Счастья как такового, когда ты прыгаешь от радости, как горный козел, быть не может. Есть, наверное, только миг… Люди-то Господом созданы не для этого. Нас обманул классик Горький, утверждавший, что «человек создан для счастья, как птица для полета». Он создан для другого…
Для испытаний. Чтобы выстоять под градом стрел, камений, невзгод и при этом не ожесточиться, не обозлиться. Счастье — в понимании того, что ты трудишься на пользу Господа и страны.
— Надо полагать, вы счастливый человек.
— Я — да. Я обучился страдание одолевать радостью. Если у вас есть это чувство, счастливая жизнь обеспечена. Радость перекрывает все печали и проблемы. Уж поверьте моему опыту. И еще не устаю себе повторять одну фразу: «Построже быть к себе умей, потомство будет здоровей…»