Она и я

Она и я

Непросто подарить статье название. Бывает, выскажешь ряд мыслей, а завязать их красивым бантом не удается. Но не в этот раз. Сегодня все складно. Я посвящаю колонку моей Алле, которая была рядом с первых дней жизни.

Каждый день я видела ее в выпуклом экране телевизора, купленного в год моего рождения. Я страдала коликами в коробке из–под этого самого телевизора, которую мои родители приспособили под детскую кроватку, а она получала Гран–при на фестивале «Золотой Орфей» с аранжированной Павлом Слободкиным и записанной с «Веселыми ребятами» песней болгарского композитора и певца Эмила Димитрова «Арлекино» (на оригинальные стихи Бориса Баркаса). Я ползла к голубому экрану на звук ее голоса в фильме Эльдара Рязанова «Ирония судьбы, или С легким паром!» и засыпала под исполненные ею в фильме песни Микаэла Таривердиева. Я росла под ленту о нелегкой судьбе эстрадной певицы Анны Стрельцовой и, выходя в бабушкин огород, потихоньку пела в огурец (как бы в микрофон) песни из фильма «Женщина, которая поет». О, как я сожалела, что у меня нет текстов, да и репертуарчик тоже маловат... На вопрос: «Кем быть?» — я всегда знала ответ: «Аллой Пугачевой». И мечтала: «Вот бы так оказалось, что Алла Пугачева — моя тетя, и она приедет в гости и споет. И я пойду с ней на прогулку на зависть всем людям мира». Я делала себе прическу «я у мамы вместо швабры» и, обмотавшись цветастым платком, кричала: «Миллион–миллион–миллион алых роз». Как и все девочки, неистово изводила тетради на «песенники», вклеивая рядом с текстами песен страницы из журналов с фотографией Аллы или просто с букетом роз.

Потом пришла эпоха Челентано, Дитера Болена и Томаса Андерса. Позже появился журнал «Ровесник» с фотографиями «Деф Леппард» и «Металлики». А когда включили нормальное радио в FM–диапазоне, это вообще была сказка! И как–то стало немодным любить Аллу, нужно было соответствовать тусовке и все такое. Да и вообще, начались 90–е. Не до примадонны. Но только по–прежнему все почему–то знали, похудела Алла или прибавила в весе, развелась или вышла замуж, и, конечно же, каждая новая песня ее звучала даже из утюга.

Действительность и прекрасна, и ужасна одновременно: порой нос, волосы и фигура оставляют желать лучшего, но... вдруг тебя приглашают на танцы, в кафе или помогают донести тяжелую сумку... В свои пятнадцать, я, приходя домой, частенько включала магнитофон и плакала под песню «Три счастливых дня»: наверняка прощаясь с любовью, которая больше не повторится НИКОГДА! И так три раза за лето.

Алла к тому времени была уже частью моей крови, плоти и сознания. Глядя в глаза женщин моего поколения, я читаю в них образ Пугачевой. Кроме шуток. Это особый тип открытости, умения сказать крепкое словцо, если ситуация того требует, это и собственный выбор, кого к черту послать, а кого к сердцу прижать... Ну что, скажите, девочки, от кого мы это переняли? От нее.

Как часто говорят в таких случаях, если бы Аллы не было, ее стоило бы придумать, создать, внедрить и пропиарить для того, чтобы поднять боевой дух женщин, погруженных в невыносимую легкость бытия. Одним словом, «давит грудь подоконник», а послушаешь АБП — и уже воспринимаешь себя и свою ситуацию с иронией.

Алла ушла со сцены. Но все это выглядит как игра, потому что она никогда не может уйти. И никуда. Ею пронизан весь эфир постсоветского пространства. И стоит лишь напеть «Опять метель», как весь снег начинает искриться жизненной энергией Пугачевой.

Я никогда не жила в этом мире без Аллы. Мне даже кажется, что без Аллы я невозможна.

Автор публикации: Татьяна СУЛИМОВА