Блог Дениса Мартиновича. Забытые легенды. Бася Карпилова

Пожалуй, только балетоманы со стажем помнят яркий, искрометный танец ее героинь. Любимица публики 1940-1950-х годов, она ушла со сцены полвека назад. 20 марта 2011 года старейшей белорусской балерине, заслуженной артистке республики Басе Карпиловой исполняется 90 лет.


Бася Карпилова в партии Эсмеральды.
Фото из архива театра

О ней не написаны очерки и отдельные книги. Театральные рецензии, материалы из архива театра, отрывки исследований, воспоминания самой Баси Залмановны позволяют из отдельных штрихов составить портрет артистки и возвратиться в прошлое белорусского балета.

Бася Розенблат (Карпилова – ее фамилия по мужу) родилась 20 марта 1921 года в Баку, столице Азербайджанской ССР. За год до этого в стране закончилась кровопролитная борьба за власть, в ходе которой город находился во власти местных коммунистов, англичан, турок и самих азербайджанцев. Мать девочки Минна Павловна, была домашней хозяйкой, отец Зиновий (Залман) служил в армии, а затем работал ремесленником. Во времена НЭПа (до 1926 года) был кустарем, а затем пошел на обувную фабрику, где шил верх обуви. Брат Баси, Петр – скрипач по профессии, позднее преподавал в музыкальном училище.

В 1928 году девочка пошла в школу. Именно в это время родители начали водить ее на спектакли Бакинского оперного театра. Бася охотно слушала оперу (особенно нравилась “Аида”), но больше всего заинтересовалась балетом и сказала, что хочет быть балериной. Желание танцевать было так велико, что она с успехом выступала на азербайджанских свадьбах. В следующем году Бася начала заниматься в балетной студии при театре. Юная танцовщица делала быстрые успехи, благодаря чему дирекция театра и народный комиссариат просвещения (современное министерство) отправили ее в 1934 году продолжать учебу в Москву.

Бася попала в одну из старейших балетных школ мира – Московское хореографическое училище, которое тогда называлось техникумом. Ее подвергли переэкзаменовке. Юная балерина выполнила “станок”, “середину”, после чего ей предложили станцевать вариацию из “Дон Кихота”. (С этим балетом у Баси была связана любопытная история. Еще учась в Баку, она подготовила партию Амура. Во время спектакля у балерины, исполнявшей эту роль, на пуантах порвалась шлейка. И девочки, стоявшие за кулисами, просто вытолкнули Басю на сцену). “Дон Кихот” был хорошо знаком юной артистке. Поэтому в результате переэкзаменовки она была принята сразу на пятый год обучения, в класс Марии Кожуховой, бывшей солистки Мариинского театра. Любопытно, что в том же году, правда, на первый год обучения, в училище поступила Майя Плисецкая, которая была моложе нашей героини на четыре года. Обе они танцевали в спектакле “Аистенок”, поставленном в 1937-м на сцене МХУ.

Однако учеба продолжась не долго. Неожиданно в МХУ приехали представители Киевской киностудии, которые искали исполнительницу роли для фильма “Настоящий товарищ”. Однажды “киношники” пришли на занятия, попросили юную Басю задержаться и изобразить девочку, которая плачет. Вскоре наступили каникулы, и будущая балерина уехала вместе с родителями в азербайджанскую деревню. И вдруг туда неожиданно пришло известие, что кандидатура Баси утверждена. Она уехала в Киев, но пока снималась, разумеется, заниматься балетом не могла. Поэтому когда сьемки закончились, пошла не в шестой, а снова в пятый класс. Сменился и педагог, ею стала Галина Петрова, солистка Большого театра.

В 1939 году Бася закончила училище. Ее настойчиво приглашал в свой коллектив Игорь Моисеев, но артистка хотела танцевать именно в театре. Выдержав конкурс, стала солисткой Московского художественного балета, который именно в это время был включен в состав Музыкального театра имени В.Немировича-Данченко. Любопытно, что главным балетмейстром труппы был Владимир Бурмейстер, уроженец Витебска.

Однако столичную карьеру прервала война. Бася эвакуировалась в родной Баку. Идти в местный театр не хотела, поэтому записалась в Ансамбль Каспийской военной флотилии, который базировался при Доме Военно-Морского флота в Баку. Являлась артисткой джаза, в 1941-1944 годах участвовала в многочисленных концертах в клубах и на военных кораблях. А в начале 1944-го даже выступала в иранских городах Пехлеви и Решт. Танцевала и классику ("Вальс" Штрауса), и краснофлотские танцы, и современные номера. Например, в миниатюре "Фриц и Таня" Розенблат, которая исполняла роль девушки, буквально "затанцовывала" немца. Он ставил автомат к стенке. Тогда героиня сама брала автомат и уводила немца в плен.

За участие в обслуживании частей флота и Красной Армии балерина была награждена медалями “За защиту Кавказа”, “За Победу над Германией”, орденом “Отечественной войны ІІ степени”. Кстати, из солистов белорусского театра оперы и балета, которые непосредственно участвовали в событиях тех лет, живут и здравствуют нынче лишь Бася Карпилова и оперный бас Михаил Дружина.

Сразу после войны Розенблат вернулась в Москву, в труппу театра имени Немировича-Данченко. Однако во время эвакуации Бася потеряла право на комнату, а денег, чтобы снимать жилье, у нее не было. По счастливой случайности в Москве она встретила Зинаиду Васильеву и Семена Дречина, солистов театра оперы и балета Беларуси. Именно они убедили артистку переехать в Минск. Так в сентябре 1944 года Розенблат оказалась в Беларуси.

Поскольку театр оперы и балета был значительно разрушен, центром культурной жизни столицы стал Окружной Дом офицеров. Это было одно из немногочисленных уцелевших зданий с надписью на стене “Мин нет”. Знаменитый танцовщик и педагог Асаф Мессерер, приехавший Минск на гастроли в составе концертной бригады, вспоминал, что вместе c партнершей никак не мог отыскать “дорогу туда от гостиницы, потому что ее, этой дороги просто не существовало. Мы торопились на второе отделение концерта. Дело было к вечеру, во всю ширь неба разлился закат. И так же во всю оголенность пространства, в руинах и пепле лежал мертвый город. И все-таки люди жили в нем – в подвалах, в холоде, но жили! Как необходимо было им наше искусство, каким праздником становилось оно для них, опаленных трагедией войны”.

Такое настроение определяло работу всего коллектива театра. Поэтому неудивительно, что первым балетом, показанным в освобожденном Минске в июле 1945 года, стала жизнерадостная “Арлекинада” Р.Дриго. Причем, дебютантка Бася Розенблат с успехом исполнила в нем ведущую партию Коломбины. А вскоре театр перебрался в свое привычное здание и продолжил работу над созданием новых балетов.

В 1949 году балерина вышла замуж за Виктора Григорьевича Карпилова, ставшего впоследствие известным белорусским режиссером (он поставил ряд художественных и документальных фильмов, осуществил ряд телеспектаклей, в том числе “Тартак” по И.Пташникову, “Млын на сініх вірах” по В.Короткевичу и др.). Театрально-художественный институт, в котором В.Карпилов учился, размещался в те годы в здании театра. Вместе с однокурсниками будущий режиссер посещал все спектакли театра, где впервые увидел Басю. Через несколько лет они расстались, но поддерживали дружеские отношения всю жизнь. В 1952 году Бася Залмановна взяла фамилию мужа и с того времени выступала как Карпилова.

Середина 1940-х и 1950-е годы стали для белорусского балета периодом поиска оригинального репертура, временем создания национальных спектаклей и постановок классики. За это время на сцене театра было поставлено 25 балетов. В перечне актерских работ балерины – 17 названий. А если учитывать, что на музыку балета В.Золотарева “Князь-озеро” в разное были поставлены три спектакля (собственно “Князь-озеро”, “Повесть о любви” и “Пламенные сердца”), в которых она не танцевала, то получается, что артистка была занята практически во всем репертуаре.

Даже простое перечисление исполненных ролей показывает, какой широкий диапазон характеров был подвластен балерине. Это искренняя Маша (“Щелкунчик”), непосредственный Ванечка (“Доктор Айболит”, едва ли не первый спектакль для детей) и экспрессивная Фанни (“Тропой грома”). Причем, в последней партии балерине удалось, по мнению критиков, передать самобытный африканский колорит в синтезе африканской пластики и классического танца. Остроумные и кокетливые Лиза (“Тщетная предосторожность”), Китри (“Дон Кихот”), Коломбина и Пьеретта (“Арлекинада”). Роковая Одиллия в “Лебедином озере” (в те годы партию Одетты-Одиллии исполняли обычно две балерины). Страстные восточные красавицы Зарема (“Бахчисарайский фонтан”) и Гюльнара (“Корсар”). Комедийная Рузя (“Подставная невеста”), которая, по словам балетного критика Юлии Чурко, выглядела на сцене как “манерная и неумная представительница провинциального "высшего света"”. А были еще Франциска из “Голубого Дуная” И.Штрауса, принцесса Флорина (“Спящяя красавица”).

Период, когда балерина танцевала в театре, совпал со временем расцвета драмбалета, художественного направления, распространенного в СССР в 1930-1950-е годы. Наиболее удачным его примером можно считать “Бахчисарайский фонтан”. Драмабалету был присущ интерес к литературным сюжетам, определенная, а порой и чрезмерная иллюстративность. Все это привело к тому, что пантомима и драматические средства выразительности начали иногда не совсем обоснованно, вытеснять непосредственно сам танец.

В концепции драмбалета были осуществлены постановки первого национального балета “Соловей” М.Крошнера и “Красный мак” Р.Глиера. В них Б.Карпилова исполнила соответственно партии Марыльки и Тао Хао.


Марылька – Бася Карпилова, Сымон – Семен Дречин в балете "Соловей".
Фото из архива театра

Впервые поставленные до войны, в 1950-м оба спектакля вновь появились на минской сцене. К этому же направлению принадлежали спектакли “Эсмеральда” Ц.Пуни (1951) и “Лауренсия” А.Крейна (1955), где артистка танцевала партии главных героинь.

Образ Эсмеральды стал одним из ведущих в творчестве балерины. По мнению критика Юлии Чурко, эта была лучшая интерпретация образа героини на белорусской сцене: “Блистающая очарованием юности, беспечно радующаяся жизни цыганка по ходу спектакля превращалась в сильную, мужественную женщину, которая даже под угрозой смерти оставалась верной своей любви.


Бася Карпилова в партии Эсмеральды.
Фото из архива театра

С необычайной актерской экспрессией проводила Б. Карпилова финальную сцену казни Эсмеральды. Даже коллегам танцовщицы трудно было удержаться от слез при виде ее проникновенной игры. И в то же время балерина никогда не впадала в мелодраматизм или натурализм и даже в самых трагических сценах умела сохранять свое хрупкое изящество и естественный артистизм”.

Любопытно, что в спектакле вместе с балериной танцевала… живая козочка! Бася нашла ее на Червенском рынке. Первые годы после войны труппа жила в помещении театра. А для животного отыскали небольшую комнатку на пятом этаже. Чтобы приручить козу, балерина во время игр с ней использовала бубен, в который клала еду. В результате четвероногую героиню можно было безбоязненно выпускать на сцену во время спектакля.


Бася Карпилова и знаменитая козочка в балете "Эсмеральда".
Фото из архива театра.

Впрочем, ее сценическая судьба была недолгой. Тогдаший директор театра, страшный бюрократ, издал следующий приказ: “Козу, исполняющую роль козы, как внештатную единицу, прошу выселить из комнаты в театре”. С того времени в “Эсмеральда” обходились без животного. Впрочем, скоро сами солисты получили новые квартиры в доме около театра (по улице Чичерина) и выехали из театра. Любопытно, что на первых этажах разных подъездов жили семьи Нины Млодинской, Семена Дречина и Баси Карпиловой.

За годы работы в Минске Карпилова выросла в одну из ведущих балерин трупы. Какими остались в памяти коллег ее сценические образы? Юлия Чурко, в 1954-1961 годах солистка театра, писала о Басе Залмановне как о грациозной и одаренной танцовщице: “Жизнерадостность, чувство юмора, пленительное кокетство органично сочетались у нее с умением создавать образы глубокого драматического звучания”. Известный педагог Александр Коляденко, коллега балерины по трупе в 1953-1960 годах, называл ее “артисткой яркой творческой индивидуальности”, которая “сочетала выразительную драматическую игру с технически сложным стремительным танцем, обладала большим сценическим темпераментом и женским обаянием”.

На рубеже десятилетий стало понятно, что драмбалет, который был необходимым периодом в развитии хореографического искусства, сделался, по существу, тормозом для дальнейшего развития жанра. Некоторые спектакли были откровенно неудачными. Например, станцевав несколько раз в балете “Голубой Дунай” партию Франциски, Бася Залмановна просто отказалась от ее исполнения.

В жизни театра оперы и балета Беларуси началась смена поколений и неизбежные перемены. В 1959-м Сергея Николаева на посту главного художника сменил Евгений Чамодуров. В следующем году вместо Константина Муллера главным балетмейстером стал Алексей Андреев. Однако взаимопонимания с ним не получилось.

В 1961-м ей исполнилось сорок. Не желая продолжать совместный труд, 23 октября она написала заявление с просьбой освободить ее “от работы в театре с 1 ноября в связи с выходом на пенсию”. На тексте кто-то из начальства оставил резолюцию (“Считать возможным удовлетворить просьбу Б.Карпиловой”) и предложил предоставить ей право прощального спектакля. Причем, балерина стала первой в истории театра, удостоенной прощального бенефиса и отдельной афиши. После спектакля все солисты оставили на ней свои автографы.

Пародокс, но на тот момент артистка еще не имела никакого звания. Ситуация получалась неловкой. 5 ноября дирекция театра в срочном порядке походатайствовала о присвоении Басе Залмановне звания. 9 ноября балерина вышла на пенсию, а 11-го указом Президиума Верховного Совета Белорусской ССР она стала заслуженной артисткой. Так что официального признание, которого она заслуживала, пришло к ней после окончания карьеры.

Теперь Бася Залмановна искренне признается, что поспешила с уходом со сцены. В 1963 году ряд заслуженных артисток Беларуси получили звание народных. В 1964-м со своей должностью расстался А.Андреев. Но возвращаться в театр было уже поздно. Еще долгие годы балерину узнавали в транспорте, причем, именно как исполнительницу партии Эсмеральды.

Следующие двадцать лет, до 1983-го Бася Карпилова работала тренером по хореографии в минской Школе высшего мастерства, где готовили фигуристов. Была одним из зачинателей фигурного катания в нашей стране. Вела уроки хореографии, ставила для своих учеников отдельные номера и вместе с ними объездила весь Советский Союз.

Карпилова несколько раз выступала хореографом в драматических спектаклях. Например, в 1967-м участвовала в постановке мольеровского "Мещанина во дворянстве" на сцене Купаловского театра, сотрудничала с Русским театром, где работали ее друзья-актеры: народный артист Евгений Карнаухов, заслуженная артистка Тамара Трушина, Эвелина Овчинникова. Однако Бася Залмановна считала, что работа постановщиком-хореографом – это не ее призвание.

Семья балерины также всегда была связана с театром. Муж, Савелий Борисович, долгие годы работал в коллективе гримером. Дочь Люба окончила Белорусское хореографическое училище, выпускалась с Юрием Трояном, теперешним художественным руководителем белорусского балета. С 1968-го до 1989-го Карпилова-младшая танцевала в кордебалете, а сейчас работает в театре костюмером. Бася Залмановна старалась не пропускать ни одного выступления дочери. Видя уровень елизарьевской хореографии, она и сейчас искренне сожалеет, что артисты ее поколения не имели возможности танцевать в таких спектаклях.

В начале 1980-х годов героиня нашего рассказа отошла от активной работы. После смерти отца (в 1970-е годы), она перевезла к себе в Минск мать, которая прожила 93 года. Сейчас Бася Карпилова, легендарная и старейшая белорусская балерина, а также жена, мать, бабушка и дважды прабабушка, живет в самом центре Минска. Окна ее дома выходят на театр оперы и балета, которому она и ее семья посвятили всю свою жизнь…

Несравненная Эсмеральда. Басе Карпиловой – 90// Партер. 2011. № 3. С. 16-21.

Комментировать этот пост на блоге автора >>>

***

Денис Мартинович - белорусский историк, литературный и театральный критик, журналист.