В Японии знают, что Беларусь — это Елизарьев

28-30 января в главном театре Токио «Бунка Кайкан» с большим успехом прошли премьерные спектакли балета Людвига Минкуса «Дон Кихот» в сценической версии выдающегося белорусского хореографа Валентина Елизарьева. Как отмечала пресса, наслаждались все — и исполнители и публика. Спектакль получился ярким, веселым, виртуозным. Еще не придя в себя от смены часовых поясов, дома, в Минске, Валентин Елизарьев рассказывает об этой работе.

— Правда, что в Токио белорусское посольство проводило опрос на улицах о том, что японцы знают о Беларуси, и они либо не знали ничего вообще либо называли только одно имя — Елизарьев?

— Да, так и было. Конечно, в Токио готовились к премьере, постаралась реклама, печать, телевидение держали жителей в курсе того, как идет работа над спектаклем…

Все три дня, что шел спектакль, главный театр Токио «Бунка Кайкан» был до отказа заполнен зрителями. На спектаклях присутствовала вся художественная и общественная элита японской столицы. Многие пришли насладиться искусством известных танцовщиков и увидеть мега-звезду мирового балета Хана Сакай в роли Китри. А главное — в Японии просто культ классического балета. Здесь уверены, что это искусство высокой пробы, и что оно входит в базовые основы культуры. Отсюда такой интерес. Но сам факт того, что в этой, ушедшей далеко в XXI век стране так мало знают о Беларуси, еще раз ставит вопрос, что мы такое в мире, что мы можем этому миру предъявить, чем мы можем обогатить культуру?

— А откуда у японцев «испанская грусть»? Почему захотелось увидеть именно «Дон Кихота»?

— Я был приглашен в качестве постановщика президентом Ассоциации японского балета Кендзи Усуи. Дело в том, что я много лет подряд был членом жюри международного конкурса балета в Японии, который проводит крупнейшая телевизионная компания СНК, и, конечно, знаком со всеми ключевым фигурами в японском балетном мире. Но это не является определяющим, когда вопрос стоит о коммерческом успехе и художественном уровне. Кендзи Усуи заявил, что из нескольких десятков версий «Дон Кихота» в мировом балете версия Валентина Елизарьева — самая лучшая. К тому же несколько лет тому назад я уже ставил здесь балет «Эсмеральда» на музыку Пуни.

«Дон Кихот» — очень понятный, очень «балетный» балет, где есть возможность и продемонстрировать всю палитру классического балета, и дать возможность актерам проявить себя, потому что в нем много веселых, игровых моментов. Для этого были специально приглашены два характерных театральных актера Александр Мишутин (Москва, театр Станиславского) и Массимо Акри (Италия, Ла Скала). И спектакль получился, к радости японцев, очень веселым.

В эту новую версию балета я включил картину с цыганами — она долгое время считалась утраченной. Заново поставил сцену в таверне, более рельефно разработал все детали характеров персонажей, заново поставил 3-й акт. В первом составе у меня танцевали артисты мирового масштаба — Хана Сакай (Китри) и Нобио Фуджино (Базиль), во втором и третьем составах — талантливые танцовщики Иури Хомура и Косуке Окумари, Юко Нишида и Йоши Хомар.

Спектакль идет 2 часа 20 минут. И мне особенно приятно говорить это: он, что называется, шел на одном дыхании.

— Чем отличается метод работы японских работников культуры от, скажем так, восточноевропейских?

— Японский метод — он во всем. В самом стиле жизни. В культуре, которая в XX веке повлияла на европейскую и на мировую и продолжает влиять. И характерная черта этого стиля — очень напряженная, дотошная, без сбоев работа на результат. Весь месяц мы, труппа и я, работали в экстремальных условиях — по пять-семь часов в день без перерывов. Менялись составы исполнителей, я оставался на своем рабочем месте. Точно так же работали и выдающийся мировой дирижер Фукуда Козуо, сценограф Кикуко Огати, художник по костюмам Макико Йомуда. И должен особенно отметить, что в таком же режиме полной самоотдачи трудились и мои ассистенты — звезда белорусского балета Татьяна Шеметовец, бывший минчанин, а ныне токиец — Александр Бубер и его жена — японский балетмейстер Микки Ватанабе.

Технические работники трудились ежедневно параллельно с нами, и когда мы вышли на первую репетицию на сцене, все уже было полностью готово — декорации, освещение, механические устройства. Меня поразила целеустремленность японцев, которые работали с радостью, с самозабвением. Они жили этими спектаклями, и я вместе с ними.

Для японцев нет мелочей. Я жил в лучшем отеле самого богатого торгового района Токио Шибу, вблизи знаменитого Рыбного рынка... У меня была возможность окунуться в атмосферу жизни Токио.

Малейшие замечания или пожелания во время работы выполнялись молниеносно. Афиши, программки, листовки — все делалось с большим вкусом на самом высоком уровне. Контакт устанавливался очень быстро, к счастью язык балета объединяет нас всех в мире в одну большую семью, и потому нам легко общаться друг с другом везде. Достаточно жеста, взгляда…

Все три спектакля прямо на премьерах были сняты на компакт-диски, которые сразу же поступили в продажу, и надо сказать, по нашим меркам, стоили дорого, но японцы их покупали — на память, для учебы и работы.

Три вечера одного балета на токийской сцене — редкое событие в напряженной культурной жизни Токио. Ждут другие театры, концерты. Успешный спектакль, получивший хорошую прессу, закрывается на год, после чего его возобновляют, но уже с совсем иными исполнителями.

Вообще, японский стиль жизни — это главное открытие для европейца. Эта нация умеет добиваться лучшего ценой постоянного напряжения всех сил, но в то же время находить радость в самых малых вещах — траве, цветке, морской волне, утренней росе. И они не перестают учиться.

В Японии чрезвычайно популярен классический балет, в стране работают более двух тысяч частных балетных школ.

Японцы принимают в свою страну самых талантливых мастеров. И потом — они знают, что классический балет — это беспроигрышный коммерческий успех.

Японцы быстро схватывают. Любая новинка в культуре США или Европы тут же подхватывается и приспосабливается под японский быт. И они учатся всегда и повсюду — даже в Минске есть такие ученики.

Еще пару десятилетий назад считалось, что классический балет — не для японцев. Но японцы сильно изменились за это время. Они стали выше ростом, более худощавые, длинноногие. И оказалось, что балет — самое что ни на есть японское искусство, особенно с их традициями пантомимы, театра «Но» и большой музыкальностью нации в целом.

— Каковы ваши ближайшие планы?

— У меня напряженный график. В мае на сцене Национального академического театра оперы и балета имени Тараса Шевченко в Киеве состоится премьера балета «Сотворение мира» на музыку Андрея Петрова, который есть и в репертуаре белорусского балета. Но это будет новая редакция, в которой должны отразиться те коллизии, те драматические исторические сдвиги, свидетелями которых мы все являемся. Мир стал очень нестабилен и опасен, но это не значит, что мы должны терять надежду…

Мне кажется, что это очень востребованное, современное произведение. Идет активная предварительная работа, будут заново написаны декорации и изготовлены новые костюмы по эскизам замечательного народного художника Украины Евгения Лысика. Я начал готовиться к репетициям. Проведен кастинг. Идут согласования с дирижером, художниками. В марте приступлю к работе с артистами. Я уже весь в материале новой редакции спектакля. И вот еще, что важно — это будет первая постановка «Сотворения мира» на киевской сцене.

Елизарьев на небосклоне мирового балета выбрал свою собственную орбиту. Она сейчас проходит вдали от потуг бывших чиновников из белорусского Министерства культуры, которые заменили собой творцов в евроотремонтированном минском Театре оперы и балета. Можно сколько угодно в местных масштабах раздувать очень скромную по художественному уровню новую «продукцию», но настоящий успех теперь происходит на других сценах. Имен этих «эффективных менеджеров» никто не запомнит. И предъявить им, как говорил Король в сказке «Золушка», будет нечего. Потому что «никакие связи не сделают ножку маленькой, душу большой», и — добавлю — не сотворят художественное открытие, когда нет в наличии творца...