Александр Анисимов о том, что готовит его оркестр в новом сезоне

Уже не первый год Государственный академический симфонический оркестр Беларуси открывает свой новый концертный сезон в ходе празднования Дня города Минска. Так будет и в этот раз.

Концерт в Большом зале Белгосфилармонии состоится 12 сентября. Кроме того, он приурочен еще к одному важному событию в музыкальной жизни страны — 15-му съезду Белорусского союза композиторов. Что готовят для поклонников академической музыки? С ответа на этот вопрос началась наша беседа с маэстро Александром Анисимовым, главным дирижером Государственного академического симфонического оркестра Беларуси.

— Как правило, программы, приуроченные к открытию сезона, я стараюсь сделать праздничными. Ведь это действительно праздник. Я с гордостью говорю, что у нас и во время сезона практически всегда аншлаги, но начало нового концертного года — это еще и особое, приподнятое настроение, ведь после почти двух месяцев перерыва и музыканты, и зрители соскучились и ждут новой встречи.

К открытию сезона мы подготовили программу премьер.

Во-первых, сыграем сочинение белорусского композитора Вячеслава Кузнецова. Это музыка к балету "Клеопатра", которую он создавал в содружестве с Валентином Елизарьевым и которая уже лет пять лежала в театре. Я попросил с ней ознакомиться, и она показалась мне очень интересной. Вообще, Кузнецова я считаю одним из наших ведущих композиторов и одной из самых ярких личностей в современной классической музыке. Из довольно большой партитуры балета вместе мы сделали концертную версию — абсолютно самостоятельное произведение, которое я называю хореографической симфонией. Кроме того, я подумал, что неплохо бы отсутствие видеоряда, балета как-то компенсировать, и предложил другу нашего оркестра музыковеду Инне Карпук подумать о литературной канве к этой музыке. Она подобрала материал из произведений Бернарда Шоу, Анны Ахматовой, Плутарха, Шекспира. В итоге получилась цельная композиция с двумя действующими героями Клеопатрой и Антонием, в ролях которых выступят актеры Купаловского театра Екатерина Яворская и Андрей Ковальчук. Но, конечно, главной останется музыка, литературные фрагменты ее лишь сопровождают. Они не иллюстрация, я не преследовал такой цели, а стимул для побуждения фантазии у слушателя. Тем более что музыка Кузнецова к тому располагает, она очень театральна, доступна, создана, я сказал бы, в голливудском стиле.

Еще одна премьера — Чайковский. Трудно поверить, но обнаружилось такое его сочинение, которое с нашей сцены еще ни разу не звучало. Это не какая-то забытая рукопись, найденная где-нибудь в Клину или в Италии, а симфоническая баллада по Адаму Мицкевичу "Воевода" — произведение опубликованное, исполнявшееся, но наш оркестр представит его публике впервые. Музыка фантастической красоты! Третья премьера — "Рапсодия на тему Паганини" для фортепиано с оркестром Рахманинова, которая впервые прозвучит в исполнении известного белорусского пианиста Андрея Сикорского.

Таким образом, выстраивается программа, которую я условно назвал "Фатум (Судьба)", но в которой вместе с трагизмом сюжетов и персонажей присутствует и момент катарсиса, яркая, красивая эмоция.

— Каждая концертная программа вашего оркестра — с особой, оригинальной идеей. В академической музыке тоже стало модным удивлять публику?

— Нет, я не ставлю задачу удивить, хотя бы потому, что сколько персон, столько и взглядов — кто-то удивится, а кто-то и нет. Скорее, я стараюсь привнести в каждую программу интригу, драматургию. Например, в одной из будущих программ этого сезона мы будем играть чешскую и польскую музыку, в том числе и симфоническую поэму "Тарас Бульба" Леоша Яначека, которая у нас никогда не исполнялась. Думаю, после одноименного художественного фильма она вызовет особый интерес. Или в другой программе в первом отделении мы сыграем популярное произведение Арама Хачатуряна — концерт для скрипки, а во втором "подсунем" абсолютно неизвестные нашей публике "Метаморфозы" словацкого композитора Эугена Сухоня.

— То есть вы стремитесь, чтобы зрители не просто ахнули, но и расширили свой взгляд на академическую музыку?

— Совершенно верно! Ну, к примеру, кому интересно слушать в филармонии музыку Щедрина к балету "Анна Каренина" или Прокофьева к опере "Война и мир". Спектакль — да, там есть на что, а порой и на кого, посмотреть, особенно если Наташа Ростова красивая и толстая. Тем не менее у нас в филармонии — аншлаг. И все благодаря "интрижному" соусу, под которым подали тему Толстого. Я имею в виду программу "Крейцерова соната". Уже само ее название сразу же вызывало вопрос: с какой, мол, стати и при чем здесь симфоническая музыка? Мало того, я первую часть этой сонаты, написанной для фортепиано и скрипки, ввел в концерт, и она великолепно прозвучала в окружении тех же сочинений Щедрина и Прокофьева, исполненных оркестром. Программа прошла на ура. А возникла-то идея ее создания из того, что мне просто понравилось, как звучит сочетание "Крейцерова соната", и особенно слово "крейцерова". Меня привлекла именно фонетика, саунд, и я был абсолютно уверен, что этим можно привлечь и публику.

— Вы много работаете за рубежом. Отличается ли публика, посещающая академические концерты там и здесь?

— Сравнения начинаются с базиса. Например, в Америке — 900 симфонических оркестров. Впрочем, это большая страна. Возьмем поменьше, Польшу. Там их около тридцати. Причем я сейчас не говорю об оркестрах камерных или работающих в оперных театрах (кстати, оперных театров в той же Польше больше десятка), о квартетах, дуэтах и т.д. Так вот, все эти большие оркестры играют в концертных залах, где исполняется только классическая музыка. Там не выступают танцоры, фокусники или джаз-бэнды, которые играют на предельной громкости, от чего, кстати, портится акустика. Соответственно, отличается и публика. Я не могу пожаловаться, что аудитория, которая приходит на наши концерты, ничего в академической музыке не понимает, скучает и старается избегать походов в филармонию. Говорить так невозможно, и это было бы несправедливо. Но в целом процент людей, которые любят, понимают, ждут встречи с академической музыкой, у нас пока мал. К сожалению.

— И роста не заметно?

— Отчего же, потихоньку растет, в том числе и благодаря всем тем выкрутасам, о которых мы говорили выше. Сказывается и помощь телевидения, которое в течение двух последних лет регулярно давало в эфир передачи "Воскресение классики". Они привлекли серьезный и ощутимый интерес к нашим концертам. Кроме того, большую роль играет участие Государственного академического симфонического оркестра Беларуси в таких проектах, как концерт у стелы "Минск — город-герой" в честь 65-летия Великой Победы, или акция по перезахоронению останков неизвестных солдат трех войн в храме Всех Святых, или в праздновании будущего Дня города, концерт, кстати, тоже запланирован у стелы. Когда я узнал, что наш оркестр выступит с классической программой 9 Мая на открытом воздухе перед салютом, моей радости не было предела. Я понял, что потребность в нашей музыке ощущает уже не только тот небольшой процент людей, которые ждут и любят классику, и что, возможно, это обращение к классике становится государственной политикой, о чем я мечтал все 30 лет, которые работаю в Беларуси. К сожалению, после перестройки снизилось понимание значения этого пласта культуры. Сейчас, по-моему, возвращается потихоньку. Во всяком случае, мне этого очень хотелось бы.

— А как вы относитесь к эстрадной музыке?

— У нас был проект замечательный, который имел огромный успех, собрал большую аудиторию, с группой "Новый Иерусалим". Мы сделали его с радостью, азартом и большим уважением к этим музыкантам. Такого рода концерты не исключаются и в дальнейшем. Самое главное, чтобы музыка была на высоком профессиональном уровне. Например, с народным артистом Беларуси Николаем Скориковым хочу сделать не просто вокальный вечер, а шоу, где будут сочетаться классика и эстрада. Есть задумки интересного проекта с композитором Валерием Головко.

— Планируете ли вы в новом сезоне работу с оркестрами других стран?

— Два предыдущих сезона такие контакты были не очень интенсивными, но теперь ситуация постепенно меняется к лучшему. Почти сразу же после открытия сезона в Минске наш оркестр с моим участием ждут в Вильнюсе. Лично у меня интересные проекты планируются в Сербии, Италии, Польше. Продолжится мое сотрудничество с театром оперы и балета в Перми, где я буду ставить оперу "Мадам Баттерфляй" Пуччини, а в Уфу меня пригласили поставить оперу "Князь Игорь" Бородина. Кстати, говоря об опере, есть планы и на сотрудничество с нашим театром.

— Александр Михайлович, а есть ли интерес к симфонической белорусской музыке за рубежом?

— В прошлом году наш оркестр выступал на очень солидном международном фестивале в Братиславе, который собирает известные оркестры и дирижеров со всего мира. Получив туда приглашение, мы предложили для исполнения программу из сочинений Евгения Глебова, ими открывался концерт. Как нам потом говорили зарубежные коллеги, они даже не предполагали, что такая музыка существует в Беларуси.

Или по приглашению Варшавской филармонии мы выступали в очень престижном абонементе ведущих оркестров мира и сыграли цимбальный концерт Дмитрия Смольского. Был абсолютный фурор! Публика вскочила с мест. Гром аплодисментов. В антракте организаторы отметили, что в следующий раз нас ждут непременно с сочинениями Смольского. Эти примеры говорят о том, что классика — а Глебов и Смольский это наша белорусская классика — пробивает себе дорогу в мировую музыку. Правда, с трудом, потому что эти примеры касаются приглашений оркестра, и, когда они случаются, я стараюсь обязательно включить в программу белорусскую музыку. А если приглашают лично меня, то, как правило, на определенный проект, менять в котором что-то маловероятно.

— Лето заканчивается, удалось ли вам отдохнуть?

— Я очень люблю летний Минск. Он такой полупустой, тихий, отдыхающий и в то же время ждущий гостей, которых почему-то мало. Странно, ведь Минск, по-моему, один из лучших городов в мире. А я повидал многие, поверьте. Так вот сейчас две недели провел в Минске, дома, с семьей. Хоть было очень жарко, но это самое лучшее, что я мог себе предложить, — общение со своими книгами, записями, какие-то мысли о будущем сезоне. Потом такой роскоши не будет. Ее я позволил себе — делать то, что мне нравится. А нравится мне моя профессия. Я в ней просто купаюсь.