Евгений Колмыков: Своей квартиры ни у меня, ни у Михалка до сих пор нет

В детстве Женя Колмыков хотел стать актером. Занимался в театральном кружке и играл в спектаклях. Правда, уже не помнит, как они назывались, но об одном из своих героев вспоминает с удовольствием: был красноречив, в меру искренен и креативен. Именно эти качества пригодились Жене в другой жизни — взрослой, насыщенной талантливыми людьми, музыкой и бесчисленными творческими проектами.
 

— Актером я не стал, но зато со временем обнаружил, что в нашем Институте культуры есть специальность — режиссер массовых праздников. Это мне показалось чертовски заманчивым. Там я потом и встретил Серегу Михалка и Пашу Булатникова.
 

— Просто так распорядилась жизнь. Пока Михалок с Булатниковым бухали, у меня пошли дети, которых надо было кормить. В начале 90-х я придумал такую тему как „Пивное шоу“. Оно устраивалось в ДК Тракторного завода в ночное время. Чего там только не было — и эротика, и кикбоксинг — все, что вызывало интерес у народа, даже собаки на ринге дрались — короче, креатив полный (улыбается). Именно там прошел первый платный концерт „Ляписа Трубецкого“, за который коллектив получил от меня в качестве гонорара два ящика пива.
 

— Да какое там... Я в то время жил на 200 долларов в месяц. Снимал квартиру за 60 и еще на семью оставалось.
 

— Кстати, своей квартиры у меня до сих пор нет. Как и у Михалка. И машину водить мы тоже до сих пор не научились. Почему? Да, наверное, просто не считаем это главным в жизни. Вот мне 42, а я до сих пор многие вещи оставляю „на потом“.
 

— Что хочет дома и квартиры (смеется). Детей у меня уже четверо и я строю за городом дом, но если так разобраться, то никто кроме меня там потом жить не собирается. Он будет небольшой — в два этажа, но половина первого — с высоким потолком, я ж ростом под два метра. Мне простор нужен.
 

По идее дом должен уже был быть построен, но, как оказалось по ходу возведения объекта, это удовольствие всегда обходится гораздо дороже, чем кажется вначале. Даже несмотря на то, что его строят твои друзья. Сам бы я никогда в такую авантюру не ввязался.
 

— Люди не мозгами такие вопросы решают. Если ты очень любишь деньги, то даже если захочешь найти много друзей, то ничего не сделаешь. Потому что твои главные устремления в жизни имеют сугубо материальную форму.
 

Каждый человек выбирает для себя тот режим существования, который ему подходит больше. Возможно, я мог бы заработать кучу денег, будь я бережливей и расчетливей, но мне на это наплевать. Зато друзей у меня очень много — почти во всех больших и некоторых малых городах бывшего Советского Союза. И мне очень комфортно перемещаться по этому пространству — из Минска в Москву, оттуда в Питер, из Питера в Киев и так далее.
 

— Мне часто приходилось делать выбор в пользу дружбы, а это жертвой не назовешь. Знаешь, недавно смотрел интервью с режиссером Соловьевым, и он сказал так: „Все интересное, что произошло в моей жизни, случилось до 20 лет“. Я считаю так же, с возрастом я стал скучнее.
 

Те, двадцатилетней давности времена были сложными, но интересными. Мне никто ничего на блюдечке не преподносил, и за все приходилось бороться. Когда в стране бардак, а у тебя двое детей, то одно место приходится рвать конкретно. Впрочем, эта ситуация, уверен, близка многим. Когда за тобой семья, то лежать на диване, рассуждая о неразумности и несправедливости устройства мира, не очень-то резонно. Но опять-таки: мы никогда ничего не делали исключительно ради денег.
 

— Согласен, тут можно нас подловить. Тем не менее, деньги для меня не самоцель. Если разобраться, то для развития творчества, это небольшие деньги. Более того, надо не только развиваться творчески, но и ездить в хороших поездах, хорошо питаться... Ну, еще немаловажно, чтобы и родственники оставались довольными (улыбается).
 

— В этом плане я разочарование своего отца, который был мастером спорта сразу по четырем видам спортивных единоборств. Плюс еще кандидат в мастера спорта по шахматам.
 

— А тебе что мешало?
 

— Ничего. Но только я этого не хочу и никогда не хотел — сбегал из всех секций, куда меня записывали. За что папа на меня сильно обиделся и общаться нормально мы начали только после того, как я пришел из армии.
 

Но как человека нельзя насильно сделать счастливым, так же невозможно и заставить любить то, что не нравится. Хотя, разумеется, история знает много примеров, когда маленьких детей, не спрашивая их разрешения, приводили в секцию, и они становились потом олимпийскими чемпионами. И, по-видимому, они благодарны за это своим родителям. Я же предпочел искать свою дорогу сам.
 

А Михалок меня поругивает все время, что я выпиваю и курю. Хотя в свое время он пил так, что мне и не снилось. Видимо, тогда это ему зачем-то нужно было.
 

— Михалок сейчас пишет песни не хуже, чем раньше. Так что талант от количества выпитого спиртного или от воздействия наркотиков в какой-то пропорциональной зависимости уж точно не находится. Есть у меня еще один дружок Хламкин из группы „ОгнеОпасноОркестр“. Бывший алкаш, но не пьет уже 7 лет. И как-то я не заметил, чтобы это сказалось на его нынешнем творчестве.
 

Мне кажется, что алкоголь для музыкантов это скорее некий миф и дань традиции — это я уже давно понял, наблюдая за своими талантливыми друзьями.
 

— Да. И я могу сразу вычислить талантливого человека практически безошибочно.
 

— Я не слежу за этим, телик не смотрю уже лет пять и ничуть от этого не страдаю. Я сам сегодня произвожу телевизионный продукт, являясь саунд-продюсером более чем 30 российских фильмов и сериалов: „Охота на пиранью“, „Мужчины не плачут“, „Розыгрыш“, „Последний забой“ и т.д.
 

Многие любят посетовать в интервью, что в Минске нет музыкального движения или продвижения и так далее. Но пусть это послужит советом бывалого человека: если ты действительно хочешь чего-то добиться, не надо заниматься бесконечной декларацией собственных намерений, а начинай действовать.
 

Знаю по себе — если долго долбить стенку, то штукатурка может посыпаться и с потолка. Никогда не знаешь, где именно и в какой ситуации, ты вытащишь счастливый билет. Но, если ты уверен в себе и действительно упорен, то рано или поздно все придет, как говорится, само.
 

Надо дергаться, надо нервничать, надо переживать, не спать, ворочаться, теребить пространство вокруг себя.

На мой взгляд, у по-настоящему талантливого человека внутри постоянно идет какой-то творческий процесс. Он неспокоен и не может успокоиться априори. Таким образом, его можно выделить из толпы вечно жалующихся и недовольных людей. Он не жалуется — ему не очень важна степень общественного понимания его проблем. Он ищет их решение внутри себя и потому самодостаточен.
 

— Им жизнь для того и дана, чтобы они реализовались. Пусть пробуют пробивать стены, как когда-то это делали мы. Каждый сам выбирает то пространство, в котором ему комфортно. Можно замкнуться на городе, на стране, а кому-то и всего земного шара бывает мало.
 

Скажем, Михалок по-прежнему неспокоен. И если через 10 лет он будет противоречить себе сегодняшнему, я этому факту не удивляюсь. Для меня это будет нормально.
 

Сергей постоянно ищет, у него куча энергии и определенный максимализм. Пить — так пить. Спорт — так спорт.

Мне страшно смотреть, как в поезде он подвешивается к потолку и начинает делать какие-то упражнения. По приезду в незнакомый город первым делом ищет, где тут поблизости тренажерный зал или бассейн.
 

А я — другой, не умею так. Может, поэтому мы так и долго вместе и не надоедаем друг другу...
 

— Мне больше нравится определение — социального. Меня и самого это несколько удивило. Но средства массовой информации также волнует зарабатывание денег. Чтобы втюхивать слушателю что-то свое, они не могут сбрасывать со счетов массовый популярный продукт.
 

Есть такое „Наше радио“. Михаил Козырев, его популярный ведущий мне как-то сказал: „Женя, поверь, никогда Шнуров в нашем эфире звучать не будет“. А месяца через четыре, случайно попав на волну этой станции, я слышу: „Вэ-вэ-вэ Ленинград — вэ-вэ-вэ точка ру!“ (улыбается).
 

Что касается ОНТ, то они по-прежнему остались верными себе, вставив в телекартинку с „Ляписами“ красно-зеленое знамя, против которого я ничего, в общем, не имею. Но почему-то оно там оказалось лишь одно, хотя вокруг было огромное количество других атрибутов. Однако камера проезжала так искусно, что, глядя на экран телевизора, складывалось полное впечатление, что мы участвуем в акции „За Беларусь“ (смеется).
 

А если так разобраться, кого им еще, кроме нас, показывать в прайм-тайм? Может быть, „Без билета“, „Песняров“... А дальше?
 

— Совсем не увлекает. Я — не бизнесмен по своей сути. Мне интересна постановка, реализация, художественный образ, творческое начало.
 

Чтобы решить обозначенную сверхзадачу, надо сначала порешать уйму экономических вопросов и создать столько же культурных предпосылок. Поэтому гораздо проще это делать в другом месте. У нас все очень сложно продвигать. Я уже как-то высказывался о ментальной предрасположенности белорусов решать свои мелкие локальные задачи каждый в своей норе. Кроме того, обивать пороги министерства культуры даже ради самой грандиозной идеи совсем не хочется — это не мое. Лучше я буду воплощать в жизнь свои замыслы.
 

В Швеции есть частная компания "Sweden export music", которая занимается экспортом шведской музыки за рубеж. Так вот, эти ребята мне рассказали, что у них, если спецы дадут экспертное заключение, что какой-то проект может достойно представить их страну за рубежом, то государство тут же включает свои мощности и обеспечивает необходимую поддержку.
 

— Лучше говорить не об отличии, а о наших особенностях. Недавно общался с одним американцем на тему белорусов и он прямо в болевую точку попал... Оказывается, в нас есть интересная странность — „не говорить о главном“. Русские, например, любят полярность и категоричность. Им обязательно надо знать, ты им друг или враг, чтобы понять, как себя с тобой вести. Это распространяется на все — от семьи до внешней политики.

А для нас двойственность и ощущение вечно висящего над тобой дамоклова меча — это естественная среда. На самом деле Лукашенко — также типичный белорус. В ситуации с Абхазией он ведь тоже не сказал ни „да“, ни „нет“. Мы привыкли жить между двух огней и научились лавировать между струек дождя. Нас многие могут не понимать и не любить за это, но это объективная реальность, обусловленная средой обитания.
 

— Еще рано говорить о них, как о сложившихся личностях. Старшему 16, и он учится в московской киношколе.
 

Причем в этом я ему ничуть не содействовал. Он сам ее нашел и опять же самостоятельно туда поступил. Младшему сыну 2 года, а девчонкам — 14 и 13. Я пока не знаю, чего они хотят.
 

Если честно, то я детей никак не воспитываю... В том смысле, что не заполняю им мозги своими представлениями о жизни или о том, какое место они должны в ней занять. Рано или поздно к каждому человеку приходит осознание того, чем он должен заниматься и к чему у него лежит душа. Это я знаю по себе, поэтому и не вижу смысла тратить на это ни свое, ни кого бы то еще время.

А вам, что дороже, деньги или друзья? Сколько зарабатывают ваши коллеги по работе, вы сможете узнать, заполнив анкету о работе и зарплате.