На Марсе жизнь есть
На Марсе жизнь есть
Дубовый комод с резными дверцами, стеклянная керосиновая лампа, немецкое пианино и напольные швейцарские часы с большущим маятником — все эти предметы, собранные в одной комнате, словно машина времени, переносят вас в конец XIX — начало XX века и будто окунают в атмосферу мещанского быта. Но, пожалуй, взгляд человека романтичного прежде всего зацепится за висящую на стене картину — один из трех подлинников Язэпа Дроздовича, которые хранятся в Глубокском историко–этнографическом музее.
На берегу озера в тени раскидистых деревьев сидит человек с раскрытой книгой. Перед ним на острове возвышается величественный дворец. Уже взошла луна. Она ярко светит сквозь плотную пелену облаков, но еще видно, как тонут в воде огненные блики заката. Таков сюжет картины, от которой веет какой–то бесконечной светлой грустью, устремленностью в небо, в бесконечность.
— А удивляться здесь нечему, — объясняет старший научный сотрудник музея Александр Хайновский. — Дроздович, родившийся на территории современного Глубокского района в деревне Пуньки, обладал многими талантами. В 20 — 30–е годы прошлого столетия, когда Глубокое еще принадлежало Польше, он много путешествовал по окрестным деревням, изучал белорусскую старину, искал городища и стоянки первобытных людей, сочинял стихи и даже писал фантастические повести о полетах на другие планеты! Неудивительно, что его называли «белорусским Циолковским»! В общем, это очень интересный человек, обладавший многими талантами. Хотя прежде всего он известен как художник.
Живопись и стремление проникнуть в тайны космоса тесно переплелись в судьбе самобытного мастера. Его семья была очень бедной, однако мать, оставшаяся вдовой, сделала все, чтобы сын получил образование, и отправила его учиться в Виленскую рисовальную школу профессора Трутнева. Искусствоведы утверждают, что Дроздович одним из первых не только в белорусском, но и в европейском искусстве начал разрабатывать космическую тему. С детства он представлял, как могут жить наши братья по разуму. В начале 30–х годов он создал серию графических листов и живописных полотен, которая делится на три основные темы: «Жизнь на Марсе», «Жизнь на Сатурне» и «Жизнь на Луне». На картине «Встреча весны на Сатурне» Дроздович даже изобразил жителей далекой планеты.
— У нашей картины нет названия, однако подпись, подтверждающая авторство Дроздовича, имеется, — замечает Хайновский. — Также известно, что она написана в 1938 году для одного из жителей Глубокого. После Великой Отечественной войны этот человек уехал в Польшу. Но когда затем гостил у родственников в родных местах, узнал, что в районном центре организуется музей, и решил передать нам три картины Дроздовича.
После войны едва ли не каждая хозяйка в Глубокском районе мечтала иметь рисованный ковер «дядьки Язэпа». Эти необычные ковры, или «маляванкi», характерные для севера Беларуси, писались казеиновыми или масляными красками на покрашенном в черный цвет домотканом холсте. Дроздович, у которого никогда не было своего дома и вечно не хватало денег на полотно и краски, зарабатывал таким образом на жизнь.
— Сюжеты он черпал из нашей природы и истории, а окаймлял ковры аутентичным орнаментом, увиденным на старинных предметах быта во время странствий, — уточняет Хайновский. — В центре, как правило, его просили изобразить двух лебедей, которые в нашей мифологии считаются символом любви и семейного счастья.
До перестройки Дроздович практически не был известен. Сегодня его дневники хранятся в отделе редкой книги библиотеки НАН Беларуси, а картины и ковры–«маляванкi» — в музеях разных стран.
Фото автора.
Автор публикации: Сергей ГОЛЕСНИК