Михалок: "Я живу в государстве, имидж которого соответствует имиджу его руководства"

В интервью журналу "Русский Newsweek" лидер группы "Ляпис Трубецкой" Сергей Михалок рассказал, что к рок-н-роллу, в отличие от политики, он не относится всерьез, как Юрий Шевчук, что за корпоративы им платят больше, чем за концерты и почему президенты должны быть похожи на руководителей ЖЭКов.

— Вместо стебных, как раньше говорили, шуточных песен вы вдруг стали петь какие-то манифесты. Неужели политика так вас задевает?

— Да, очень сильно. Я живу в государстве, имидж которого во всем мире полностью соответствует имиджу его политического руководства. Получается, что политики ассоциируются с народами. Я же считаю, что политики — цари, министры, президенты — должны быть в тени. Они, как руководители ЖЭКов, должны заниматься обустройством жизни других людей. А они раскручивают себя до небывалых величин, а потом пользуются моментом и делают все что хотят.

— Кто-то из критиков сказал по поводу "Культпросвета", что про баррикады Михалок, похоже, всерьез.

— Мой жанр — сатира. Сastigat ridento mores — "Cмехом бичуют нравы". Я всегда говорю, что я гаер, древний опасный клоун, и не хочу быть придворным шутом. А весь юмор сейчас связан с придворным шутовством: ComedyClub, петросяновщина. Все это пошло, вульгарно, беззубо и выгодно властям, так как все это легкий дивертисмент. Я и мои мысли серьезны, а форма их выражения по-прежнему — смех.

Я не сошел с ума и не примеряю на себя вериги монументальных рок-философов, таких как Константин Кинчев или Юрий Шевчук. По-прежнему одна из важных составляющих моего послания — это самоирония, отсутствие нарциссизма и самолюбования. Я действую в рамках художественного образа. Это такой неофутуризм с Маяковским (участники группы в клипе и на фото сняты в образах Пушкина, Лермонтова, Гоголя, Толстого, Горького, Есенина и Маяковского. — Newsweek), с бурлеском Серебряного века, с сильными страстями и четкой позицией. В нашем случае это анархическое левое мировоззрение. И мне очень нравится, что альбом получился целостным, и для многих наша социумно-художественная маскировка оказалась загадкой: не сошли ли мы с ума, не выходим ли мы на баррикады. Все это, конечно, не так.
— Но с тем же Шевчуком вы против одного и того же выступаете, и не менее жестко. В чем тогда разница?

— Я все-таки серьезно к рок-н-роллу не отношусь. Рок-н-ролл для меня тоже объект насмешек. Некоторые люди от рок-н-ролла настаивают, что есть грань между попсой, вульгарщиной и рок-н-роллом. А я считаю, что именно в рок-н-ролле сейчас много попсы и вульгарщины.

В России только среди альтернативных, андеграундных групп остались люди, которые соединяют простоту и протест. А в рок-н-ролльном иконостасе, в этом патриархальном русском роке у меня нет коллег. Потому что я вижу, как люди, которые реально могут воздействовать на массы, очень красиво вписываются в общую картинку телевизионного мира восстанавливающейся богатырской империи. Они не видят никаких проблем в том, что буржуазно-капиталистический рай, помноженный на извращенное понятие коммунизма, которое пришло вместе со Сталиным, порождает уродливые формы. И за внешней красивой оболочкой скрываются вещи, с которыми не должен соглашаться свободный художник. Именно свободный дух — одна из осей координат рок-музыки. Рок-музыкант не может быть придворным.

— Может быть, просто время меняется? Разве музыканты не стремились к спокойной жизни?

— Я лично не хочу жить спокойной, размеренной жизнью. Перманентная революция — часть сценического образа любого рок-музыканта. Посмотрите на Игги Попа, Питера Гэбриела, Лу Рида. Они свежие и, несмотря на всю свою солидность, не вписываются в буржуазно-европейский мирок. Вот эти люди мне близки. Может, кому-то нравится быть буржуа — человеком состоятельным, деловитым, со своей аудиторией, которому не нужно прогибаться под изменчивый мир. Но мы не можем быть такими. Может быть, я самонадеянно говорю слово "мы", но я вот так понимаю рок-н-ролл.

— Когда вас приглашают где-нибудь играть, вы теперь, говорят, уточняете – какой "Ляпис" нужен. Это так?

— Да, для меня существуют две разные группы. Есть "Ляпис-98" — группа, в составе которой на закрытой вечеринке за большие гонорары мы можем спеть старые песни. И есть "Ляпис" нынешний — группа, которая публично исполняет только то, что нам самим интересно и нравится. Мне интересны люди, которым нравится то, что мы делаем сейчас. Но за корпоратив мы получаем в три-четыре раза больше, чем за альтернативный концерт.

— Но у вас же сейчас новая волна популярности?

— В 2004 году на презентации альбома "Золотые яйца" в клубе "Апельсин" было 30 человек. И то, что сейчас вернулись старые фанаты, — это дань конформизму: группу "Ляпис Трубецкой" снова не стыдно любить. Я смотрю на это с иронией. Где они были в 2003 году, когда у нас были темные времена? Наши новые фанаты примкнули к нам после выхода альбомов "Капитал" и "Манифест". На концертах я вижу мало взрослых людей, этим ребятам по 18–25 лет, и им дела нет до прошлой нашей истории. Но есть тенденция: люди, которые нас ненавидели, презирали, считали вульгарно-пошленькими эстрадными долбо...иками, сейчас от неожиданности пересмотрели свое отношение к нам и ходят на наши концерты.

— Первое музыкальное издательство подало в суд на Rambler за то, что на сайте выкладывали клип к песне "Капитал". Не странно ли судиться за авторские права, выкладывая альбом в интернет?

— Я как автор обязан с кем-то подписать авторское соглашение. Если бы у меня не было такого обязательства, я бы вообще ничего не подписывал, потому что меня вся эта бюрократия не интересует. Я лично заинтересован в популяризации: чем больше людей услышат наши мелодии, чем больше наши песни будут появляться в кинофильмах и сериалах, тем лучше. Потому что мы живем концертами. Это вопрос к моему авторскому агентству: зачем ему это было нужно, что это за цирк? Суд-то был проигран, потому что ни я, ни режиссер клипа Леша Терехов ни разу туда не явились. Это смешно и противоречит нашим принципам.

— Но в сети ваш альбом уже кто-то продает.

— Мне это неважно. Меня как человека, ратующего за свободу, интересует возможность выбора. Когда твои желания могут реально исполняться и не зависят от злой воли, рока, властей предержащих. Альбом был выложен — все. Я не идиот, чтобы воевать с пиратами. Это громадное лицемерие, особенно со стороны музыкантов бывшего Советского Союза. Пираты — распространители свежей, модной, живой и самой актуальной музыки. Это они продают в уголках России группу KingofLeon, JoyDivision и альбомы Slash. Они, а не корпорации, которым есть дело только до двух видов современного эстрадного искусства — шансона и попсы.

— А Боно из U2 говорит, что интернет нужно контролировать, потому что из-за пиратства у молодых групп нет шанса заработать – концертов-то они еще не дают.

— Боно — политизированный подпевала современной планетарной верхушки, мультимиллионер от музыки. У него есть свои лейблы, и с каждого он хочет иметь копеечку. Типичный представитель корпораций. А интернет — единственное пространство, не контролируемое корпорациями. Группа ArcticMonkeys стала популярной, бесплатно выложив в сеть свои композиции: через три месяца они поехали на гастроли и собирали аншлаги.

У меня другие авторитеты — Питер Гэбриел и Лу Рид, которые сказали, что музыка должна выкладываться совершенно бесплатно в интернет, тогда есть некий соревновательный дух. У кого лучшие идеи, кто круче, тот и будет востребован. Сеть — это единственная возможность стать популярными, особенно у групп экс-СССР. Как у нас иначе стать популярным? Прийти к Игорю Крутому? Как он может сделать популярными группу Narkotiki или певца Пахома? Пригласит их в Юрмалу, что ли?

— Вы призываете читать не про Тимати и Диму Билана, а про поэта Рембо и Гагарина. Но вы сами ассоциируетесь с музыкантами вроде Тимати и Билана. Как быть?

— Конечно, я часть целого. Но мне хватает мозгов не ходить в каждую телепередачу, не рассказывать рецепты своих любимых салатов, не кататься на коньках. Я занимаюсь своим делом и, согласитесь, нахожусь на задворках этого веселого и чудного мира. И хоть я часть целого, я надеюсь, что у меня свой путь. За последние пять лет наша группа добилась успеха не благодаря ротации, раскрутке. Наших фотографий нет в молодежных глянцевых журналах. Но это не помешало нам собирать публику на концерты и двигать свое дело.