Журналист: Нам нужны личности, которые могут вывести культуру Беларуси на европейский уровень

"Наша культура – это междусобойчик, который нужно встряхнуть", - считает Валентин Пепеляев, корреспондент отдела культуры издания "СБ – Беларусь Сегодня". О культурных итогах года, о том, можно ли считать процессы, происходящие в культурной жизни в нашей стране, журналист рассказал в студии TUT.BY.

Полный вариант беседы слушайте тут

Внимание! У вас отключен JavaScript, или установлена старая версия проигрывателя Adobe Flash Player. Загрузите последнюю версию флэш-проигрывателя.

Какие наиболее значимые события, на ваш взгляд, произошли в этом году в культурной жизни Беларуси?

Я бы не считал уходящий год переломным в отечественной культурной жизни: каких-то значимых событий было мало.

Принято считать, что фестивали – это заметное событие в нашей жизни. Фестивалей, действительно, было достаточное количество: прошел ежегодный театральный фестиваль, фестиваль “Лістапад”. Но заявили ли мы там о себе в полную силу, проявила ли себя наша отечественная культура – это большой вопрос. Если вспомнить, как проходил фестиваль "Панарама", то все белорусские спектакли шли в начале, вызывали не совсем большой ажиотаж, а международные гости прибывали через несколько недель, и только тогда начиналось театральное пиршество.

Почему так произошло?

Это вопрос к тем, кто составлял эту программу, к руководству Купаловского театра. Возможно, это было сделано для того, чтобы белорусские спектакли на фоне европейских и международных не выглядели совсем уж бледно. Это не совсем верный подход: фестивали затеваются для того, чтобы обогатить национальную культуру, сделать некий микс. Но этого пока не происходит. В программе "Лістапада" белорусские фильмы чередуются со швейцарскими, французскими, и мы, к сожалению, видим разницу не в нашу пользу.

В театральной жизни появились несколько спектаклей, которые без преувеличения можно назвать интересными. На мой взгляд, в достаточно хорошей форме заканчивает год Театр белорусской драматургии под руководством Валерия Анисенко спектаклем "Возвращение голодыря" по пьесе Сергея Ковалева. В этом спектакле нет того, от чего часто страдают спектакли ТБД – провинциализма, студийности, местечковости. С одной стороны, театр находится на острие работы с национальной драматургией, и из-за этого можно спрятаться за звание студии, что, мол, мы не претендуем на высокий профессиональный статус, а ищем и экспериментируем. Но это все же профессиональный театр, где работают профессиональные актеры, и когда появляются действительно интересные спектакли, пластичные и остроумные, это становится заметным событием.

Можно ли считать культурным событием назначение нового художественного руководителя Купаловского театра?

Безусловно, если говорить о личностях, то в культуре административные решения имеют большое значение. Все очень ждали этого назначения, и Николай Пинигин в своем новом качестве успел выпустить две премьеры. Появился новый директор, Павел Поляков, и я желаю этому тандему только новых и интересных работ.

Но у Купаловского какое-то странное отношение к прессе: они считают, что о национальном театре можно писать только какие-то положительные материалы, как будто национальный театр – это неприкосновенная священная корова. Мне кажется, критических статей о спектаклях каждого театра должно быть десять-двадцать, а не одна-две. Часто мы слышим упрек, что в Беларуси нет театральной критики. Но попробовали бы вы написать более-менее адекватную статью о последнем спектакле Купаловского театра, вы бы оказались под очень острым прицелом. Когда каждому мы оставим его право на видение, на понимание и свой целостный взгляд, тогда и начнутся какие-то положительные тенденции. Не надо бояться высказывать свое мнение. Я вспоминаю прошлое руководство Купаловского театра, Валерия Раевского, который всегда был открыт к диалогу, к любым публицистическим и критическим высказываниям.

Все ожидали какого-то перелома в Купаловском театре. Произошел ли он с приходом нового руководства?

Возможно, перелом произошел в атмосфере, в психологическом состоянии труппы. Все актеры рады этому назначению, и, возможно, такой психологический перелом даст свои результаты. Там есть своя команда, свой дух, и, как утверждают актеры, они в последние полгода были деморализованы. Тем не менее качественные спектакли все же появлялись.

Чего не хватало Купаловскому театру в последнее время?

В последнее время театр отошел от работы с небелорусскими режиссерами. Я думаю, если бы мы чаще приглашали польских, литовских, шведских режиссеров, была бы большая полифоничность и полистильность в работе театра. Но это все упирается в вопросы финансов, и ставить это в вину театру нельзя.

Последний спектакль Translations хорош своей интересной драматургией, это довольно крепко сбитая пьеса. Может быть, там есть некий повтор по режиссерскому посылу: режиссер опять говорит, что нашему белорусскому социуму и нации стоит ждать некую угрозу извне. На мой взгляд, разрушительная сила находится все же у нас внутри, внутри самого народа и нации, и как-то слишком мы увлеклись поиском внешних врагов.

Интересен ли Пинигин белорусам?

Я видел, с каким жаром ожидали и встречали премьеру его ровесники, то поколение, которое выросло на ранних работах Михалкова, которые рыдали на демонстрации фильма "Неоконченная пьеса для механического пианино", для которых слова "интеллигент", "интеллигенция" были не пустыми. Этому поколению действительно интересно узнать, что же скажет гуру. Там были и режиссеры, и поэты, пришел Александр Колбышев, Владимир Орлов, вся труппа Купаловского театра. Из этого я делаю вывод, что Николай Николаевич интересен.

Первое действие этого спектакля показывает нам крепкий уровень режиссуры: видно, что годы работы в Большом драматическом театре в Санкт-Петербурге не прошли даром. Спектакль работает на нескольких планах, и это уже интересно: мы видим действие, которое разворачивается на авансцене, в глубине сцены, это некий мир, который постоянно находится в движении.

Но сам Пинигин говорит, что его не оставляет ощущение, что все это уже было, все уже видано. Есть великолепная книга критика Марины Давыдовой, обозревателя газеты "Известия", которая называется "Конец театральной эпохи". Николай Николаевич сказал, что это – хороший и очень верный диагноз, и этому названию он аплодирует. Мы живем в конце театральной эпохи, но может ли быть после этого какая-то вспышка? Мне кажется, что все-таки нет.

Европейский театр идет по пути синтеза, не боится шагнуть за пределы того, что может называться нетеатром. Например, действие одного из аргентинских спектаклей на прошедшем фестивале Net заключалось в том, что человек приходит в студию, раздается телефонный звонок и ему по телефону рассказывают пьесу. Идет игра с использованием всех современных технологий – и интернета, и веб-камер, а мы же дальше оригинальной музыки к спектаклю не продвигаемся.

В марте был скандал с Большим театром, когда ушел Валентин Елизарьев. Можно ли это назвать событием года?

Безусловно, это одно из главных событий, и событий неоднозначных. Общаясь с актерами этого театра, я видел, что для артистов балета это трагедия, которая довольно сильно на них повлияла. У артистов осталась обида на Валентина Николаевича: они считают, что он их предал в некотором смысле. Отказ от всего того, что было наработано за долгое время, расценился как предательство. Конечно, они сражались за него, но ни к чему эта кампания не привела. И на премьере балета "Золушка", который вышел сразу после ухода Елизарьева, было видно, как поклонники Валентина Николаевича жаждали провала.

Я бы посоветовал поклонникам Елизарьева быть открытыми зрителю, не стремиться увидеть однозначного провала там, где его нет. Театр сейчас находится на распутье.

Что исчезло с уходом Елизарьева из театра?

Его имя было брендом, которых сейчас совсем немного в нашей отечественной культуре. Конечно, за все эти годы это имя заработало колоссальную славу и международное признание. Его звали на гастроли, звали труппу, и сейчас, с потерей Елизарьева, театр потеряет свои международные связи. Насколько я знаю, Валентин Николаевич не бросил театр на произвол судьбы: он приходит на спектакли, общается с артистами, наблюдает за тем, что происходит с театром. У него самого сейчас очень плотный график как у постановщика: он востребован во всем мире, так что такая ситуация на его профессиональной карьере никак не сказалась. Скорее, это минус нам, что мы не смогли найти компромисс, не смогли с ним договориться. Возможно, стоило пойти на уступки, не принимать каких-то принципиальных решений. А возможна и обратная ситуация: у неких наших мастадонтов наступает стадия, когда они теряют почву под ногами, ведь за театром стоит не только Елизарьев, но и целая труппа. Может быть, тогда действительно наступило время какой-то реорганизации.

Одним из событий стало назначение нового министра культуры. Каких перемен можно ожидать с приходом Павла Латушки?

К сожалению, лично с Павлом Латушкой я не знаком, и недолгое пока еще время работы его в этой должности не дает оснований для каких-то принципиальных выводов о том, куда пойдет наша отечественная культура. Было несколько громких заявлений в отношении не совсем профессиональной реконструкции исторических объектов в Несвиже и Мире. Мы видим образованного белорусскоязычного министра, назначение которого определенная часть нашей интеллигенции восприняло как либерализацию отечественной культуры. Я вижу его заинтересованность в том, чтобы европеизировать белорусскую культуру. До прихода Латушки было ощущение, что вектор нашей культуры ориентируется на Россию или даже Азию. С другой стороны, есть опасность в том, что такая ориентированность на Запад может быть модным жестом для интеллигенции.

Сказался ли кризис на отечественной культуре? В чем это проявилось?

Кризис сказался на отечественной культуре в том, что у нас более активно стала развиваться гастрольная жизнь. К нам стали чаще ездить, и сами белорусские артисты стали чаще ездить по стране. Например, 2009 год стал единственным годом, когда впервые за свою пятнадцатилетнюю историю наша группа Apple Tea устроила тур по Беларуси.

Впервые к нам приехала звезда мирового джаза Нино Катамадзе, приехал Николай Петров, Юрий Башмет. Оживилась академическая музыка, классика. То есть в культурном плане от кризиса мы только выиграли.

Насколько наша культура вписывается в рамки общеевропейской?

Если говорить конкретно об отдельных сферах нашей культуры, то, например, белорусский кукольный театр имеет право называться включенным в общеевропейский культурный процесс: у нас есть Алексей Лелявский, выпускники Белгосфилармонии, которых буквально с руками отрывают в Европе. Например, наш кинематограф никак не желает признавать и видеть какие-то европейские образцы, существует по каким-то своим лекалам. Есть попытки европеизации нашего театра, и в этом смысле очень хорошо обстоят дела именно с кукольным и моноспектаклем.

Очень спорный вопрос с музыкой. Некоторое время назад появилась информация о том, что квоту в 75% могут снизить, но этого не произошло. Я думаю, наша музыка только в сладких снах может мечтать о том, чтобы взобраться на вершину мировых чартов. Мы иронизируем по поводу европейских достижений Валерии, но нам в этом же отношении похвастаться нечем. Несколько включен в процесс белорусский рок, но дальше Польши и Германии, дальше Басовища успехи наших рокеров не простираются. Получив несколько одобрительных отзывов, наши музыканты замыкаются в своей резервации.

Чего не хватает нашим культурным событиям? Что мешает развиваться дальше?

Я думаю, не хватает личностей, которые могли бы существовать на марафонской дистанции: наши личности появляются, вспыхивают и пропадают, не у всех хватает дыхания выдержать культурную марафонскую дистанцию.

Часто говорят, что культурой, культурной журналистикой заниматься легче всего. Вы согласны с этим утверждением?

Ею заниматься легче всего, если не вникать в нее, делать слепок информативной действительности. Это, наверное, так же легко, как писать про спортивные матчи. Делать анализ очень сложно и в культуре, и в спорте, и в экономике. Если говорить об информативной культурной журналистике, то освещение событий не требует особых интеллектуальных затрат.

Чего вы, как культурный журналист, ожидаете от белорусской культуры в следующем году?

Говорят, что Год Тигра обещает быть мобилизующим для всех, активным и рисковым, и, может быть, как раз такого рывка и прыжка нам и не хватает. Может быть, нам не хватает европейского признания, в Европе на нас смотрят несколько снисходительно. Мы варимся в собственном соку, у нас междусобойчик, а не культура, и нам нужна оценка со стороны, которая нас встряхнет и взбодрит.