Кровавый аккорд «бархатного сезона»
22 декабря на крышу здания ЦК сел личный вертолет диктатора, на котором и пытались сбежать супруги Чаушеску
Во второй половине 1989 года в Восточной Европе произошли события, названные впоследствии «бархатными революциями». Они привели к ликвидации Варшавского договора, СЭВа и вообще «социалистического лагеря». В ходе парламентских выборов в Польше в сенате 99 мест из 100 получила оппозиция, правительство возглавил ее представитель Тадеуш Мазовецкий. Правительство Венгрии открыло границу с Австрией, парламент принял около 100 конституционных поправок, регулирующих переход к парламентской демократии, вместо Венгерской Народной Республики провозглашена Венгерская Республика. Совет министров ГДР принял решение об открытии границы с ФРГ и Западным Берлином. В Болгарии ушел в отставку Тодор Живков. Сформировано новое правительство Чехословакии с некоммунистическим большинством, президентом избран Вацлав Гавел. 15 декабря начались массовые выступления протеста в румынском городе Тимишоара, которые 22 декабря привели к свержению последнего коммунистического диктатора Европы Николае Чаушеску.
В ноябре 1989 года в Бухаресте прошел XIV съезд коммунистической партии Румынии, ставший последним в ее истории. Совсем недавно рухнула Берлинская стена. Большие изменения уже произошли в Восточной Европе. Однако генеральный секретарь РКП был верен себе. В многочасовом докладе, нередко прерываемом «бурными аплодисментами», Николае Чаушеску доложил о «новых успехах социалистического строительства» в Румынии.
К тому времени в городе Тимишоара уже проходило пикетирование дома священника Ласло Текеша. Бежала на Запад олимпийская чемпионка Надя Команэчи. В стране все более обострялся социально-экономический кризис.
Впрочем, экономические неурядицы стали нарастать еще на рубеже 70--80-х годов. Если перелистать советские газеты тех лет, можно сделать вывод, что в Румынии все хорошо. Народ сыт и вполне доволен жизнью. Советские газеты не писали, что по вечерам рано гаснет свет на улицах и в домах. Только 2--3 часа в день работает телевидение. В квартире разрешалось включать лишь одну лампочку мощностью 15 ватт, горячая вода практически не подавалась. Обострилась продовольственная проблема. Позднее публицист Дорин Янку напишет в журнале «Румыния»: «Голод был своеобразным инструментом господства диктатора, который он применял наряду с холодом, мраком, страхом. Чаушеску рассчитывал с помощью этих элементов превратить людей в испуганных животных, единственной мыслью которых было бы как достать еду, независимо от того, что это за еда».
«Самая большая и самая вредная ложь чаушизма -- ложь экономическая!» -- писала газета «Ромыния либерэ» уже после казни диктатора. В интервью газете «Правда» в августе 1989 года Николае Чаушеску утверждал, что после 1944 года промышленная продукция выросла в 135 раз, сельскохозяйственная -- в 10 раз, национальный доход увеличился более чем в 40 раз. Однако это была ложь, действительная статистика скрывалась. По официальным данным, в 1989 году продукция зерновых превысила 60 миллионов тонн, на деле же она составила только 16 миллионов тонн.
Свою страну румыны между собой именовали «Чаушвенцим», «Чаусима», «Паранополис». Ухудшение жизненных условий приводило только к усилению внешних проявлений культа Чаушеску. Некоторые официальные документы скорее напоминали бред больного воображения. В резолюции конференции РКП (декабрь 1987 года) было записано: «Национальная конференция является волнующим выражением чувств безграничной любви и глубокой признательности, которые испытывают коммунисты, вся наша партия и народ к товарищу Николае Чаушеску, самому любимому сыну нации...»
...17 декабря 1989 года Чаушеску созвал политбюро в связи с волнениями в Тимишоаре, которые длились уже месяц. Священник Ласло Текеш, венгр по национальности, выступавший в защиту прав венгерского меньшинства в Румынии, был подвергнут домашнему аресту, а затем его попытались выслать из города. Группа жителей собралась возле дома Текеша, взяв его в живое кольцо. В основном это были румынские венгры. Обстановка изо дня в день осложнялась, власти ничего не могли поделать.
Чаушеску учинил жесткий допрос «силовикам», которые, в силу своих «пораженческих и капитулянтских позиций» позволили первоначально незначительным событиям перерасти в мятеж «деклассированных элементов». Разгневанный диктатор заявил: «Вы не выполнили приказ, который я вам дал в качестве верховного главнокомандующего и который обязателен для вас! Как это можно?! Хулиганы ворвались в здание уездного комитета партии, избили солдат, офицеров, а они не вмешались?! Почему вы сразу же не приняли меры, почему не стреляли? Нужно было стрелять, чтобы скосить их, дать предупреждение, а потом стрелять по ногам...»
21 декабря по указанию Чаушеску в Бухаресте был созван митинг. На Дворцовой площади собрались манифестанты с лозунгами в защиту социализма в стране, с портретами супругов Чаушеску. В полдень с балкона здания ЦК партии Чаушеску начал свою речь. Вначале все шло как обычно и ничто, казалось, не предвещало неприятностей. Вдруг прямо в толпе раздался взрыв, что вызвало панику среди манифестантов. Позже станет известно, что кто-то взорвал петарду. Чаушеску застыл с открытым ртом и поднятой рукой. На несколько минут телетрансляция была прервана, а когда возобновилась, обстановка на площади уже изменилась. Отовсюду слышались крики «Долой тирана!», «Долой коммунизм!». Люди разрывали лозунги, топтали портреты диктатора и его жены. Приближенные увели потрясенного Чаушеску с балкона.
К вечеру на Дворцовой площади появились танки, послышалась стрельба. Однако, несмотря на вмешательство войск, восстановить порядок не удалось. В массовых демонстрациях в Бухаресте участвовала главным образом молодежь. Официальное радио объявило о самоубийстве министра обороны Василя Милю, но в дальнейшем стали поговаривать, что его убили за отказ стрелять в народ. Это послужило поводом для перехода армии на сторону восставших. Был образован Фронт национального спасения, который возглавил Ион Илиеску. Фронт объявил о взятии власти в свои руки.
Днем 22 декабря на крышу здания ЦК сел личный вертолет диктатора, на котором и сбежали супруги Чаушеску. Вскоре после этого мятежная толпа ворвалась в здание. После бегства из Бухареста чета Чаушеску добралась до города Тырговиште. Вечером 22 декабря их задержали и доставили в уездный комиссариат полиции, а затем перевезли в казарму местного гарнизона. Николае и Елена еще не подозревали, что жить им оставалось всего трое суток.
25 декабря в расположении войсковой части приземлились два вертолета. На них прибыли организаторы суда над диктатором. Их сопровождала группа военных юристов и десантников. К этому времени военная прокуратура в срочном порядке подготовила дело на супругов Чаушеску.
Кое-кто выступал за открытый суд над ними, но высшее армейское командование торопило: казармы атакуют агенты Секуритате, они прекратят сопротивление только после смерти Чаушеску. Суд военного трибунала длился всего 2 часа. Он превратился скорее в соблюдение формальностей для придания казни хоть какой-то видимости законности. Николае и Елену Чаушеску обвинили в государственной измене, организации массовых репрессий и гибели 60 тысяч человек во время событий 22--25 декабря 1989 года. Когда Чаушеску и его жене предложили признать свою психическую неуравновешенность (единственная зацепка для сохранения жизни), оба с презрением отвергли это предложение. Суд приговорил обоих к расстрелу.
25 декабря в четыре часа дня супругов вывели во двор солдатской казармы. Английские журналисты, собравшие материал об их казни, говорили, что экс-правитель и его жена вели себя вызывающе и лишь в последний момент дрогнули: мрачное небритое лицо Николае Чаушеску на какое-то мгновение выдало страх, который он испытывал, стоя перед расстрельной командой. По пути на казнь Елена спросила кого-то из солдат: “За что вы нас? Ведь я была вам матерью”. Солдат сухо возразил: “Да что ты за мать, если убивала наших матерей?”
Румынская «народная революция» (или, если угодно, «декабрьские события») оказалась самой кровопролитной из всех, что произошли в странах Восточной Европы в ходе ликвидации социализма. Ликование по поводу свержения диктатора смешивалось с болью и ужасом, когда по телевидению показывали страшные кадры, на которых были видны почерневшие трупы истерзанных людей, лежащие на краю разрытых ям. А голос за кадром говорил, что это «братские могилы, куда Секуритате зарыла мучеников революции». Правда, вскоре после этого жуткого показа один из врачей в Тимишоаре объяснил, что трупы, которые демонстрировали по телевидению, это вовсе не жертвы секуристов. Все эти люди умерли еще до декабрьских событий.
Но это уже не имело никакого значения. Как и то, что число жертв Чаушеску, вмененное в вину ему на суде, было завышено более чем в тридцать раз. Смерть есть смерть, а невинная кровь -- это невинная кровь...
Материал подготовлен с использованием интернет-ресурсов.