Героини без олигархов

Героини без олигархов

«Мадам Бовари — это я», — говорил Флобер. «Вернемся к реальности — поговорим о Евгении Гранде», — это уже Бальзак. Литературные героини, созданные этими гениальными мужчинами, были для них реальнее самой жизни. Современная литературная героиня все чаще создана автором–женщиной. Молль Флендерс и Джен Эйр, Ганна Чернушка и Надея Яновская освоили интернет и узнали, что «Дьявол носит «Прада». Какие сегодня архетипы героинь востребованы и какими они станут? И как их в нынешнем рыночном веке пиарить? Об этом собрался поговорить очередной триолет в составе драматурга, прозаика Елены Поповой, поэтессы, писательницы и драматурга Раисы Боровиковой и меня, литературного обозревателя Людмилы Рублевской, в качестве литератора тоже засветившейся в разных жанрах...

Л.Рублевская. В возрожденческой белорусской литературе женщина редко была просто женщиной. Чаще — символом Родины. Или «гаротнай», бедной крестьянкой, или вроде Плачки Яна Барщевского...

Р.Боровикова. Женщину тяжело описать. Мужчины более прямолинейные... Но, как правило, запоминающиеся образы героинь создавали мужчины.

Л.Рублевская. Вам не кажется, что они описывали чаще не женщин, а собственные комплексы?

Р.Боровикова. Толстого не интересовало, жила Анна Каренина при монархии, при демократии... Его интересовали ее внутренние противоречия. Самое главное, почему трудно писать о женщине, — она всегда была в роли жертвы. Как ни странно, она и сейчас в роли жертвы. Пускай она — банкир, чиновница... Но публика не жалует преуспевающих женщин.

Л.Рублевская. Не люблю такой трактовки. Женщины сегодня не хотят быть жертвами. Особенно в литературе. Поэтому Нобелевская премия и досталась феминистке Эльфриде Елинек.

Р.Боровикова. Из женских романов девочки извлекают мечту: получить богатого мужа... Но не понимают, что выйти за олигарха — тоже значит принести себя в жертву. Попасть в зависимость.

Е.Попова. А может, это для кого–то счастье?

Л.Рублевская. Зато как только писательница создаст образ сильной женщины, которая может выбирать себе мужчин, и упоминает табуированные вещи вроде гигиенических прокладок — сразу найдется кто–то, кто завопит о покушении на общественную нравственность.

Р.Боровикова. Мы напечатали в «Маладосцi» роман Алены Браво «Менада i яе сатыры», о молодой женщине конца восьмидесятых. Там правдиво показана ее жизнь... Попытки выбрать мужчину, тоска о любви. В жизни таких историй много... Но как накинулись все на Алену Браво! Проводят параллель между ее романом и «Пианисткой» Эльфриды Елинек. Причем и то, и то осуждают.

Е.Попова. Жизнь сложная, интересная, в ней все есть, не только секс. Женщины могут быть очень жестокими. Мне не нравятся писательницы–«натуралки». Есть генетический код, опыт поколений, природа мстит тем, кто против нее бунтует.

Л.Рублевская. Елена Георгиевна, а вы, между прочим, создали образы Зенты и Малышки, женщин–мессий, которые выполняют за сонных, растерявшихся мужчин всю новаторскую работу.

Е.Попова. Есть и такие. Но исключения только подтверждают правила.

Л.Рублевская. Вот почему сегодня так любят женские романы, каждый из которых дает свой вариант женского счастья. Правда, там оно почему–то всегда связано с мужчиной. А романы Оксаны Робски, может быть, потому и взорвали книжный рынок, что там дается образ бизнесвумен, не слишком красивой и интеллектуальной, но способной сделать себя и без помощи мужчин.

Р.Боровикова. От молодых читателей часто слышу, что им не хватает в белорусской литературе реалий современной жизни. Даже записки официанта, который обслуживает богатую публику, были бы востребованы. Впрочем, что имелось в нашей литературе до сих пор? Магистральный образ «Ганна завiхалася ля печы». Говорили же, что у нас всего две темы — деревня и война. Что ж, так сложилось, что когда в русской литературе блистала Анна Каренина, в белорусской показывали только сельский быт. Меня притягивают романтические образы. Например, Софьи Гольшанской, которая в 16 лет стала женой 72–летнего польского короля Ягайло. Никакая современная женщина того не переживет...

Л.Рублевская. По–моему, в психологических отношениях людей ничего не меняется. А о Софье Гольшанской написал роман Анатоль Бутевич.

Р.Боровикова. В студенческие годы я прочитала книгу о скульпторе Родене и его двух женщинах: искусствоведе Камилле и Розе, жене из крестьянок. О наших героях никто так не писал! Например, Наполеон Орда — какие женщины были рядом с ним? Или Наркевич–Иодко... Возле него не могла же быть «Ганна ля печы»... Это должна была быть равная ему, ученому, музыканту, личность.

Е.Попова. У нас за время соцреализма настолько все перепахалось... Словно бросили зубы дракона в землю... И неизвестно, что вырастет.

Р.Боровикова. Из советского периода кого можно назвать из героинь? Любовь Яровую? Комиссара из «Оптимистической трагедии»?

Е.Попова. И в то время в искусстве был второй слой, параллельный официозу. Платонов, Булгаков, Трифонов... Что, когда я в Литературном институте училась, для меня образцом была Любовь Яровая? Нет, конечно.

Л.Рублевская. Да и раньше, кроме приключений романтических дев, существовал плутовской роман о женщинах–авантюристках, например, Моль Флендерс или Манон Леско.

Р.Боровикова. Роман Алены Браво «Менада i яе сатыры» критиковали за то, что, мол, не так все в жизни мрачно... А я недавно еду в электричке на Брест и вижу из окна: на косогоре, где бегают бродячие псы, лежит пьяная мама, а рядом с ней сидит двухлетний малыш. Разве писатели должны избегать этой правды жизни? С другой стороны, в современной белорусской литературе есть страдалицы, тоскующие женщины, одинокие... Михась Южик написал повесть о женщине, которая вышла замуж за крупного бизнесмена и убежала от него, не выдержав рабства. А вот образа успешной женщины я не помню.

Е.Попова. Думаю, это связано с тем, что сегодня в белорусской литературе прозу, особенно большого формата, пишут немногие. Ну фанаты, еще женщины, потому что женщины так устроены, что могут собой жертвовать. А мужики, которым надо кормить семью, что, они романы будут писать? Денег это не приносит, большой славы тоже. Литература очень оскудела в своей потенции. Если бы писались сотни романов, была бы совсем другая картина. Нужно, чтобы появилась молодежная литература.

Л.Рублевская. Может, она уже появилась? Да навскидку: проза реально молодых Югаси Каляды, Теды Ли, Оксаны Безлепкиной, Христины Курченковой, Дарьи Лис, Мирославы Навиш, Наталки Харитонюк, сестер Насты и Евгении Манцевич — это и есть искренний и интересный рассказ о себе и своем поколении... Героини — интеллектуальные городские девочки.

Р.Боровикова. Часто слышу упреки, что наши писатели себя не раскручивают, что современный писатель должен создать о себе миф, как в шоу–бизнесе. Наверное, со стороны все мы трое можем показаться самодостаточными, успешными женщинами... Но это ведь не совсем так...

Л.Рублевская. Сидит сейчас Оксана Робски со своими подругами на Рублевке и говорит: «Вот, со стороны мы такие успешные, но это ведь не совсем так, кто нас знает на Манхэттене?»

Р.Боровикова. Когда я возвращаюсь домой в свою неухоженную квартирку, куда не могу купить новой тахты взамен покосившейся, мне делается очень грустно.

Л.Рублевская. Франсуа Вийона вообще вешать собирались. Так что смотря с чем сравнивать...

Е.Попова. У творческих людей плюс к материальным неурядицам еще и нервы тонкие... Нужно иметь гордость и не гневить небо. Дай Бог, чтобы на нас судьба не опрокинулась. Я читала одного русского священника, который много проповедовал, был миссионером, но вот у него самого умер ребенок, и он записывает: «Я понял, что такое воля Божья». Речь идет о возвышенном смирении.

Р.Боровикова. В отношении нашей литераторской тусовки я вспоминаю анекдот о мужике, у которого корова сдохла. И когда Бог предложил ему прислать новую, сказал: «Лучше сделай так, чтобы у соседа тоже корова сдохла». Даже если появится значительное произведение, шедевр, заметят ли его? Сомневаюсь.

Л.Рублевская. Ожидая признания здесь и сейчас, мы попадаем в зависимость к не самым лучшим людям...

Е.Попова. Если это хорошо написано, будут читать, как в свое время читали Короткевича.

Л.Рублевская. Короткевич сделал имя еще в то время, когда книжки выходили миллионными тиражами, активно переводились. Твори он сегодня, о нем знали бы не больше, чем об остальных современных белорусских литераторах. У нас физически не может быть таких тиражей, такой аудитории, как у него. А вы обращали внимание, какой образ героини создавал Короткевич? Это магистральный образ Средневековья — Прекрасная и Безжалостная Дама. Когда герой в нее влюбляется, первое, что думает, — я ее недостоин. Я никогда ей не признаюсь, потому что она меня отвергнет... Я просто отдам за нее жизнь. И дама действительно долго мучает героя.

Р.Боровикова. Мне кажется, у наших писателей даже какая–то боязнь была перед женскими образами.

Л.Рублевская. Зато теперь писать о женщинах не боятся, точнее, не стесняются. А ведь только из национальной литературы может появиться уникальный образ героини, который войдет в галерею мировых литературных образов.

Е.Попова. То, что есть оттенок национального, это да. Но не более того.

Л.Рублевская. Искусство из оттенков ведь и складывается. Лишить этого оттенка — обеднеет общая картина.

Е.Попова. Вот давай напишу роман о тебе, Раиса. Будет пиар...

Л.Рублевская. В книге «Антиахматова» автор в общем–то убедительно доказывает на основе документов, что поэтесса всю жизнь создавала миф о себе. Да, преувеличивала, сочиняла. Можно по–разному это оценивать, но всю жизнь держать однажды установленную планку, беречь имидж — это тоже огромное самоограничение. Не каждый на такое способен. Впрочем, женщина по природе своей сказочница.

Е.Попова. Скорее, разговорчива. Чехов считал, что любая женщина может стать писательницей–беллетристкой.

Л.Рублевская. У каждого в биографии найдутся какие–то вещи, которые, будучи обнародованными, создадут к вам интерес.

Е.Попова. Ведь это дичь какая — в стране, где хватает серьезных проблем, половина населения живет в бедности, имею в виду Россию, внимание народа переключается на тему: с кем останется сын скромной певицы, с мамой или с папой (папа — миллионер, вариант с мамой — престижная учеба в Америке).

Л.Рублевская. Раньше обсуждали Анну Каренину, романы Крестовского, теперь — певичек... Кто героини нашей эпохи? Продукт фотошопа.

Е.Попова. Читала интервью с режиссером Соловьевым. Он говорит: «Когда я смотрю на все эти презентации, теряюсь. Раньше заходишь в кулуары, там о чем–то говорят Смоктуновский и Чингиз Айтматов. А сейчас — придурки какие–то в лейблах». Возможно, звучит грубовато, но по делу.

Л.Рублевская. Интеллигентного человека должна воспитать среда. А дети последней прослойки интеллигенции интеллигентами не стали, потому что появилась иная иерархия ценностей.

Р.Боровикова. Мне не хватает в современных героинях шляхетности. Читатель над этим даже не задумывается. А ведь эта шляхетность, благородство — и есть опора для женщины. И это надо воспитывать.

Автор публикации: Людмила РУБЛЕВСКАЯ

Фото: Виталий ГИЛЬ