«Ни одна машина скорой не использовалась сотрудниками МВД». Караник написал медикам странное письмо

Но конструктивного диалога не получилось: министр не согласился отвечать в рупор, медики и другие демонстранты начали скандировать «Позор». Видимо, поэтому сегодня Караник прислал большое открытое письмо в редакцию TUT.by. Мы публикуем его полностью, без сокращений: 

«Мне, как и большинству здравомыслящих коллег, с болью и разочарованием приходится смотреть на то, что сейчас происходит в системе здравоохранения и в медицинской среде. Мы заменили нормальное человеческое общение ядовитыми постами в социальных сетях, причем за спиной, исподтишка, без возможности выслушать мнение второй стороны. Конструктивное обсуждение заменили обменом петициями и пресс-релизами. Я не сторонник мегафонной дипломатии и всегда считал, что поиск решения за круглым столом — это всегда наиболее правильный путь.

Но, вчера, учитывая, что людьми, которые в сети позиционировали себя, как представители всего медицинского сообщества, было предложено прийти к Минздраву и задать вопросы, а также принимая во внимание, что сейчас мы испытываем жуткий дефицит общения, я вышел к собравшимся, чтобы использовать хотя бы эту возможность наладить диалог с коллегами. К сожалению, как вы, наверное, видели — диалога не было, сложилось впечатление, что он и не был нужен собравшимся. И я даже не могу подобрать определение, того что происходило около Минздрава, где собственно, представители медицинского сообщества были далеко не в большинстве.

Сейчас, как, наверное, и во все времена самым популярным вопросом — является вопрос «Почему?» Новыми особенностями стало то, что он стал риторическим и задается в интернете в форме монолога. Создается впечатление, что этот вопрос волнует только представителей практического звена здравоохранения, но это не так. Я тоже очень часто задаю этот вопрос: рассматривая жалобы пациентов, беседуя с их родственниками и посещая различные медицинские учреждения.

Почему некоторые наши коллеги мало разговаривают с пациентом, игнорируют очевидные симптомы и поэтому ошибаются с диагнозом, почему дежурный персонал спит, когда нужно ночью помочь больному, почему в ковидном стационаре я находил пациентов с низким содержанием кислорода без респираторной поддержки, почему некоторые наши коллеги берут, и иногда и вымогают деньги с пациентов?

Но, сталкиваясь с подобными проблемами, мне никогда в голову не приходило переводить обсуждение в публичную плоскость на просторы сети интернет и, вызывая агрессию окружающих, публиковать фамилии нерадивых сотрудников для всеобщего шельмования. Я всегда считал правильным разобраться в причинах, исправить ситуацию, кон но, наказать виновных, а главное предпринять все усилия, чтобы это не повторялось впредь. Потому, что нам нужен не пиар — нам нужен результат, наша система здравоохранения должна становиться лучше, современнее и, что немаловажно, добрее.

Возвращаясь ко вчерашнему разговору, я попытаюсь еще раз осветить те вопросы, которые по-прежнему волнуют людей и которые в нормальных условиях задать у них вчера не получилось, либо у меня не было возможности дать ответ.

Да, я пытался сказать, что ни одна наша машина скорой помощи не использовалась сотрудниками МВД для их перевозки к местам задержаний, что похожую раскраску имеют машины медицинской службы внутренних войск, где находятся военные медики.

Естественно в военной форме, и именно они оказывали медицинскую помощь своим пострадавшим коллегам в самом эпицентре, что могло и породить эти слухи.

Если есть иные факты предъявите их, и мы разберемся, потому что даже предположение того, что в машине скорой помощи могут находиться представители силовых ведомств может взывать агрессию протестующих и поставит под угрозу безопасность наших сотрудников, а это недопустимо. Надеюсь, будут представлены конкретные факты или этот вопрос будет окончательно снят с повестки дня.

Да, я пытался сказать, что 9 августа, для оказания медицинской помощи задержанным в каждом РУВД в Минске и крупных городах дежурила скорая помощь.

Что в местах временного содержания работают медицинские работники не системы здравоохранения, а пенитенциарной системы, и что есть постановление Министерства здравоохранения, которое регламентирует наше взаимодействие и устанавливает правила оказания помощи задержанным. Поэтому мы плотно взаимодействовали с МВД, чтобы максимально быстро решить вопрос оказания медицинской помощи нуждающимся и обеспечить человеческие условия пребывания в местах временного содержания. Результатом этой работы явились переводы задержанных граждан, нуждающихся в оказании медицинской помощи, из мест временного содержания в стационары, а также оперативное освобождение задержанных из мест, где условия содержания не соответствуют нормативам. По информации представленной МВД, по состоянию на 17.08.20 на Окрестина содержалось 6 человек, задержанных за участие в уличных акциях, никто из них в медицинской помощи не нуждался. А в Жодино нет ни одного задержанного на данный момент.

Про то, что всех задержанных медицинских работников отпустили по согласованию с министром внутренних дел, под поручительство министра здравоохранения, мы уже писали, и не хотели бы эту тему поднимать вновь, но это тот факт, о котором, по каким-то причинам, большинство не знает, и это еще раз свидетельствует о трудностях в коммуникациях.

Мы пытались объяснить людям, что система здравоохранения не проводит судебно-медицинскую экспертизу в принципе и не имеет права направлять на нее (за исключением случаев смерти в стационаре, когда есть подозрения о внешних причинах смерти). Единственное, что мы можем сделать, это зафиксировать факт обращения за медицинской помощью, описать полученные повреждения и, со слов пациента, указать обстоятельства их получения. И мы это делаем всем обратившимся, только за 16.08.20 таких обращений только в Минске было 160.

К сожалению, никто не желает слышать, что все пациенты, обратившиеся с травмами, фиксируются, и информация о них передаются в органы правопорядка. Потому, что мы не можем достоверно определить обстоятельства и причины травм, было ли это падение, внешнее воздействие при задержании или последующее неоправданное применение силы, но оперативно отвечаем на запросы компетентных органов, которые проводят расследование, потому что мы — медицинские работники, как и общество в целом, — заинтересованы в объективном и беспристрастном расследовании причин насилия на наших улицах.

Мы устали повторять, что в наших патологоанатомических бюро (моргах) нет неопознанных трупов, что туда доставляются только умершие в медицинских учреждениях.

Погибшие, либо умершие вне больничных стен, направляются судебно-медицинским экспертам, которые находятся вне юрисдикции Министерства здравоохранения. Есть ли в данный момент в службе судебно-медицинской экспертизы неопознанные тела, в каком количестве и, что явилось причиной смерти, эти вопросы надо задавать именно туда.

Но есть то, что совсем не укладывается в голове, — это призывы ограничить работу амбулаторно-поликлинического звена, как по времени, так и по объему и составу, а также прекратить оказание плановой медицинской помощи в стационарах. И это на фоне того, что мы, как и все остальные страны, ограничивали оказание плановой хирургической помощи в связи с COVID19, учитывая его опасность в послеоперационном периоде, отменяли диспансерные обследования, чтобы минимизировать риск инфицирования пациентов с хронической патологией. В результате, у нас накопилось значительное количество пациентов, ожидающих плановые операции и диспансерные осмотры.

Кроме того, учитывая вероятность второй волны коронавирусной инфекции, сместились сроки прививочной компании от гриппа на середину сентября, чтобы завершить ее до возможного подъема заболеваемости коронавирусной инфекции. У нас накопился значительный объем работы, который надо сделать именно сейчас, в этот эпидемиологически «светлый промежуток». Я уверен, что наши врачи понимают, что не выполненная вовремя плановая операция, что сорванные сроки диспансерного осмотра — это не выявленные вовремя онкологические заболевания, не диагностированная декомпенсация хронической патологии, более высокий риск осложнений, требующих оказания экстренной медицинской помощи. То есть, мы рискуем сотнями и тысячами человеческих жизней!

У меня нет слов, чтобы дать четкое определение таким призывам. И, что самое обидное, распространяются эти призывы по сути анонимно, подло скрываясь под подписями: белорусские медики, врачи г. Минска и т.д. То есть люди понимают, что подписать такое — это взять на себя ответственность за смерть пациентов, поэтому не подписывают, но все равно призывают. Неужели кто-то из нас желает построить систему здравоохранения, где человеческие жизни приносятся в угоду уличным акциям, где часть медицинских работников определяет в каком режиме будет работать учреждения, где врач выбирает кому оказывать помощь, а кому нет. Такой системы нет ни в одной цивилизованной стране и, надеюсь не будет и у нас, потому что вряд ли кто-то из наших граждан захочет оказаться в ситуации, когда оказание или неоказание ему помощи, будет зависеть от того совпадают ли его взгляды по разным вопросам современности с взглядами врача к которому его привезли.

Уважаемые коллеги, всем необходимо умерить эмоции и вспомнить, что безусловное оказание медицинской помощи всем нуждающимся — это постулат, который не обсуждается и не ставится под сомнение, от слова — совсем! В свободное от работы время вы вправе выражать свою гражданскую позицию, хотя, может быт, было бы более правильным выразить ее не выходом на улицы, а дополнительным объемом работ на благо наших граждан, как пострадавших в ходе уличных акций, так и просто ожидающих оказания плановой медицинской помощи? Каждый волен принимать самостоятельное решение. Если у вас есть вопросы, включая любимый «Почему?», вы можете задавать его министру либо его заместителям, как в письменной, так и в устной форме в приемное либо любое доступное время.

Перестаньте оскорблять друг друга, это не красит никого. Иначе просто страшно представить, что будет, если действительно придет вторая волна коронавирусной инфекции и застанет нас в экономически сложном положении, и с полным разладом в системе здравоохранения. А эту опасность никто не отменял.