Сергей Черечень рассказал, почему официально не женат и кто те девушки, что его сопровождали
Кандидат в президенты Беларуси Сергей Черечень называет себя спокойным человеком, говорит, что редко выходит из себя, никогда не поддается панике, умеет в сложной ситуации остановиться и подумать, как действовать дальше. Поэтому в кампании этого года он чувствует себя комфортно. Для него сложности — это текучка, он уже закалил характер в бизнесе. В интервью TUT.BY кандидат рассказал не только о политике и бизнесе в своей жизни, но и о своем детстве, жене и маленькой дочке.
«Всегда хотел стать бизнесменом: я в детстве рыбок продавал»
Сергей Черечень родился в Кричеве Могилевской области. Ему 35 лет, он самый молодой из всех кандидатов в этом году.
— Практически сразу мы с семьей переехали в Могилев. Отец всю жизнь работает на железной дороге, после его назначения мы и переехали. Всю свою юность и молодость я провел в Могилеве. Учился в школе № 40, с четвертого класса был математический уклон.
Черечень не был отличником, но учился хорошо. Не было проблем с техническими науками, но гуманитарные шли немного сложнее.
— Участвовал в олимпиадах по физике и математике, после 8-го класса поступил в третий областной лицей, на специальность «информатика», после этого три года учился в очень хорошем темпе. Уровень знаний был очень высокий, по моему мнению. После поступления в БГУИР в Минске («многоканальные системы телекоммуникаций») первых три курса, в принципе, в университет можно было не ходить: хватало знаний, полученных в лицее. Учился я на бюджете.
У кандидата есть младший брат Антон, у них три года разницы, он работает сейчас вместе с Сергеем. Отец всю жизнь проработал инженером на железной дороге, мама была медсестрой в детской поликлинике, сейчас — медсестра в детском саду.
— У меня простые родители, трудяги, среднестатистическая белорусская семья.
До пятого класса Сергей занимался прыжками на батуте — даже стал кандидатом в мастера спорта. Потом стал выбор: учеба или спорт.
— Тогда решили, что учеба важнее. Мне нравилось учиться, особенно когда учителя хорошие и преподают в игровой форме. Начинаешь гореть этим. Я был учеником, которому очень-очень нравилось учиться. Хотя я никогда не зубрил никакие предметы. Что касается физики и математики — все давалось просто и легко.
Но и спорт из жизни не ушел: были занятия тяжелой атлетикой, тренажерка. Да и сейчас Черечень ходит либо на батуты, либо в тренажерный зал.
Сергей говорит, что всегда хотел стать бизнесменом.
— Я в детстве рыбок продавал. Или соберешь картошку, возьмешь ведро, пойдешь на рынок — продаешь. Или поедешь в лес, соберешь ведерко черники, продашь — потом купишь себе пистолетик. Я уже тогда понимал: чтобы что-то получить, надо что-то сделать, потом это реализовать.
Так подрабатывать Сергей стал со второго класса:
— Мы всегда трудились, у нас в те годы не было чего-то в общем доступе и зарплаты были минимальные — 20−30 долларов средняя зарплата по стране. На эти деньги можно было купить еды и иногда что-нибудь из одежды. Приходилось крутиться. Как можно было на тот момент заработать? Что-то вырастить у себя на огороде или собрать в лесу, или что-то сделать своими руками и потом продать.
— Когда-то мне родители подарили детский токарный станок. И я на нем делал хлебницы — красивые резные избушки. Всего сделал штук 15, пару даже продал (получил около 30 долларов), остальные подарил родственникам, знакомым, близким. Одна такая избушка до сих пор стоит у родителей дома.
В семье кандидата принято собираться вместе на праздники, в основном — на дни рождения. Часто все собираются у родителей в Могилеве.
Сергей Черечень православный, периодически ходит в церковь, в основном по религиозным праздникам.
«Мы официально не женаты: так безопаснее»
У кандидата есть спутница жизни: «Мы с Марией уже 12 лет вместе. Познакомились, когда я был студентом пятого курса. С того момента и неразлучны».
Сергей и Мария официально не женаты. Кандидат объясняет: так безопаснее.
— Мы живем в Беларуси. Я как человек с активной жизненной позицией, как бизнесмен, который много чем занимался и сейчас занимается, считаю, что если вдруг с мужчиной в семье что-то случается, в этом случае любимая женщина и близкие не должны нести каких-то дополнительных нагрузок.
Сейчас жена Сергея занимается собой и дочкой.
— Это две основные прерогативы, правильные. Потому что если мужчина имеет возможность содержать семью и сделать так, чтобы семье было комфортно, то он обязан это сделать.
Мария негативно отнеслась к решению баллотироваться в президенты.
— Жена отговаривала. Меня практически все отговаривали. Еще до того, как я выдвинул свою кандидатуру, когда еще только принял решение и начал поступательно заниматься политическими вопросами. Надо было долго доказывать семье и окружению, что я не просто дурью маюсь.
У Сергея и Марии есть дочь Эмилия, ей пять с половиной лет. Они любят гулять в парке, ходят в детские центры, много бывают на свежем воздухе.
— Я стараюсь, если нет каких-то сверхсрочных задач, выходные проводить с ребенком и женой.
Сергей говорит, что не будет навязывать свое мнение дочери в выборе профессии в будущем, намерен поддерживать и направлять ее. Дочь кандидата сейчас занимается йогой, карате, плаванием, танцами, фигурными катанием и катанием на роликах.
— Еще до коронавируса у нее был один только выходной и по две-три тренировки в день. Но ей самой это нравится. Мы не грузим ее. Если мы пропускали и говорили, что устали и сегодня не повезем ее на занятие, она обижалась, потому что тренер расстроится. У нее очень много энергии, ей нужно постоянно быть в движении.
Кандидат говорит, что они с женой разрешают Эмилии смотреть мультфильмы на планшете, но контролируют такое времяпрепровождение и стараются сделать так, чтобы дочери было интересно заниматься чем-то другим, например активными видами спорта. Сейчас жена и дочь кандидата отдыхают за границей.
Родители политика и бизнесмена перенесли коронавирус, почти два месяца провели на изоляции, на его же график пандемия почти не повлияла.
— Как считаете, стране надо было уходить на карантин?
— Надо было просто усилить контроль за передвижением людей, минимизировать ненужные встречи и перемещения. Мы не могли себе позволить полноценную изоляцию, потому что действительно было бы нечего есть. К сожалению, наша страна доведена до такой ситуации, что мы не могли себе позволить карантин.
«Я не люблю развлекаться, мне нравится работать»
Распорядок дня у кандидата такой: подъем — работа — возвращение домой ночью. Весь день проходит на работе. Сергей говорит, что раньше очень любил готовить, сейчас не хватает времени.
— Раньше я готовил все: от борщей до пирогов и тортов. Это было в школьные годы. Мама мне поручала: сегодня надо сделать то, то и то. Я всегда ей помогал. Я легко мог приготовить любой суп. Я уже, наверное, утратил эти навыки, давно не тренировался во всяком случае (смеется). Последний раз я готовил в прошлом году: это были горшочки с мясом. Для меня это не проблема.
Кино кандидат Черечень любит советское, но фоном иногда включает каналы с сериалами.
— Те фильмы такие теплые, светлые. Те же «Операции «Ы», «Москва слезам не верит» и другие. Они вызывают теплые чувства. Тогда фильмов было мало, и они стали все родными. Сейчас вал картин. Ты посмотрел, вроде понравился фильм, а через день увидел другой — и первый уже забывается. Все сливаются в какой-то один поток.
На книги времени сейчас не хватает, в основном он читает новости и аналитику.
Сергей Черечень говорит, что не любит развлекаться, ему нравится работать. На развлекательные и культурные мероприятия он ходит, чтобы «не выбиваться из общей концепции жизни» и провести время с семьей.
— Я трудоголик, мне нравится, когда я что-то делаю, приношу пользу. Я тогда получаю моральное удовлетворение. Чем сложнее процесс, тем больше я получаю удовольствия, когда достигаю какого-то результата. А когда я не могу себя применить, когда уезжаю на отдых и понимаю, что я абсолютно не востребован в течение 3−4 дней, меня начинает чуть-чуть ломать.
Сергей один раз в год на несколько дней уезжает к морю, но и там продолжает работать. Топ любимых стран назвать затруднился: «Мне Мальдивы нравятся, там спокойно и никто не отвлекает от работы» (смеется). А вот желания переехать жить в другую страну, говорит, никогда не возникало.
— Было желание, как у всех студентов, съездить в Англию клубнику собрать или в Штаты посуду помыть, посмотреть мир. Мы же не могли тогда выехать, не было таких возможностей, в том числе и финансовых, потому что бюджеты были очень скромные. Тогда хотелось, но не в формате «взять и переехать», а просто мир посмотреть и денег заработать.
В Англию или США Сергей так и не съездил, а вот в Феодосии в студенческие годы заработать на машину смог. Об этом он уже рассказывал нам, когда показал, на чем ездит.
Идеальный вечер для кандидата — это размеренный вечер дома, когда рядом жена и дочка, по телевизору что-то идет для фона, а семья общается между собой.
— Как относитесь к однополым бракам?
— Какие-то преграды ставить к официальной росписи мы не будем, но популяризировать или давать возможность агитации, пропаганды в этом направлении мы точно не будем. И второе: воспитывать детей такие семьи не будут.
«Все с нуля — все сам»
— Вы назвали себя подготовленным к этой кампании: в вашей декларации нет квартиры и машины. Но заработали на них вы сами?
— Конечно, сам. Мне никто никогда ничего не давал. У меня не было никогда волосатых рук, которые меня куда-то толкали. У меня не было никогда родственников, которые могли помочь или даже просто одолжить денег. То есть все с ноля — все сам. Никаким образом я сейчас ни от кого не завишу. Если я принимаю решения, я принимаю их самостоятельно и взвешенно. У меня есть команда, с кем я консультируюсь. Мы обсуждаем какие-то вопросы, я беру это во внимание при принятии решения, но окончательный выбор я всегда делаю сам.
— Расскажите про бизнес, которым вы занимались. Три компании, с которыми вы связаны (ООО «С58 Технолоджиз», ООО «Интернейшнл Технолоджи Эдвайзерс», ООО «Информационный Спектр»), находятся в процессе ликвидации из-за неосуществления коммерческой деятельности в течение 24 месяцев.
— «Информационный Спектр» открывался под портал spektr.by, который сейчас функционирует, но юрлицо абсолютно не нужно для его работы. Он потихонечку развивается, без особого ажиотажа, но тем не менее он работает. «С58 Технолоджиз» — это компания, которая регистрировалась как IT-компания, она должна была быть консалтинговой плюс частично инвестиционной для IT-проектов. Они были запущены успешно, но не на этой площадке. Когда я понял, что буду свою жизнь плотно связывать с политикой, те компании, которые еще не были запущены, но проект уже был, просто не пошли в работу. Я понимал, что эта компания сейчас на мне, мы запустим проект в работу, потом придется перестраиваться, перепродавать — и все равно будет прослеживаться четкая аффилированность. Перечисленные компании не вели деятельность: они были разрегистрированы, но было принято решение не пускать в работу те компании, которые со мной аффилированы. Ведь даже если потом продать долю, прослеживается путь компании: кто был учредителем сразу, кто стал им потом.
— Вы что-то имеете с этих проектов?
— Я как идейный вдохновитель и тот человек, который принимает достаточно много решений в жизнедеятельности различного рода компаний, как минимум имею моральное удовлетворение (смеется).
— В декларации вы указали доход за прошлый год 96 тысяч рублей. И это не зарплата, а доход от договора купли-продажи. Что вы продали и как все-таки зарабатываете на жизнь?
— Я продал офис. У меня есть что еще продать. Я могу что-то купить, а потом продать. Таким образом можно получить абсолютно любые цифры в декларации. Можно купить 10 раз и продать 10 раз — и эти цифры будут отражены. 96 тысяч — это те цифры, которые, я думаю, будут понятны любому гражданину Беларуси, когда он будет делать выбор, когда он будет читать указанные в информационных листах сведения. Еще ни один человек мне не сказал, что не будет за меня голосовать, потому что в декларации указана не зарплата, а договор купли-продажи.
«Мои люди пришли, чем вызвали жуткую реакцию у команды Тихановской»
— Что с поддержкой кандидата Светланы Тихановской? Вы недавно заявили, что «радикальная деструктивная оппозиция из окружения Светланы Тихановской блокирует любые контакты», поэтому попыток объединения не будет. Но ведь раньше объединенный штаб открыто призывал к этому всех кандидатов. Расскажите подробнее о ситуации.
— 14 июля, когда мы получили мандат регистрации в качестве кандидата, заявили, что штабам нужно объединение, чтобы получить общий результат. До 14-го мы встречались со штабом Бабарико, обсуждали такой вариант: если Виктор проходит, мы консолидируем свои усилия, потому что у нас единая повестка, единая целевая аудитория и практически идентичные программы. В этом случае мы поддержим команду Бабарико и, возможно, консолидируем усилия, чтобы Виктор победил. После того как Бабарико не получил мандат, мы еще раз встретились со штабом. Они сказали, что ведут еще переговоры со всеми остальными и хотят использовать свою площадку как консолидирующую.
По словам Сергея, на следующий день состоялась новая встреча, на которой были его представители, Вероника Цепкало со своей командой и Светлана Тихановская в окружении членов ОГП, БХД и «Европейской Беларуси».
— Мои люди пришли, чем сразу вызвали жуткую реакцию со стороны команды Тихановской. Ребята из штаба Бабарико попросили нас, пока улаживают этот конфликт, подождать. Там была истерия определенная, представители штаба Бабарико даже извинялись, что так вышло.
Такая реакция, по словам кандидата, была вызвана личной неприязнью. До сих пор новой встречи не было. Черечень говорит, что он предлагает встретиться, но ответной реакции нет.
— Мы прекрасно понимаем, что консолидация сил важна для победы. Понимаем, что консолидация должна быть с какой-то четкой повесткой, с программой, с концептом о том, как мы будем отстаивать свои голоса. Это серьезная, четкая проработка, но в политике по-другому нельзя. Ты или знаешь, что ты делаешь, или ты просто потом отхватываешь.
Старая радикальная оппозиция блокирует даже просто встречи. Были такие слова, мол, если команда Черечня присоединится, мы обидимся и уйдем. Поэтому выбирайте: либо Черечень, либо мы. Это нормальная позиция старой оппозиции, они разбивали работу всего и вся 26 лет. Когда мне заявляют, что я спойлер либо полковник КГБ, и поступают так, у меня нет слов просто. Я могу сказать, что весь деструктив и неслаженная работа оппозиции за последние 20 лет — это как минимум следствие действий тех людей, которые специально, на мой взгляд, все это и проводят. Просто дисбаланс и внутренний хаос в любых коллективах и любых начинаниях. Это саботаж и поддержка действующей власти. Что сделала оппозиция за последние 26 лет? Ничего. Они никогда не могли объединиться и договориться. Я когда прихожу, вижу в глазах пустоту, и всё.
— Вы отказались от проведения митингов, но пошли на дебаты. Почему?
— Люди, которые сейчас приходят на митинги, это те, кто в большинстве своем поддерживает Светлану и вообще протестное движение. У нас поменялся уже четвертый поддерживаемый протестным движением кандидат: Тихановский, Бабарико, чуть-чуть совсем Цепкало и сейчас уже Тихановская. Такая сейчас ситуация. И люди, которые приходят на мероприятия, — это те, кто нащупывает своего героя. Сейчас таким героем для них является Светлана. Если делать какие-то мероприятия, то мы начинаем играть на поле, на котором сейчас играет Светлана. Это бессмысленно.
Мы говорим о смене, о демократическом процессе, о том, что нам необходимо вытянуть первый тур на второй, чтобы у действующего президента было меньше 50 процентов. Мне и моему штабу кажется, что при нормальном подсчете возможно выйти на второй круг, если будет больше альтернативных кандидатов, которых действительно поддержат люди. Мое окружение Светлану не поддержит. Тот электорат, который придет отдать голоса за меня, даже если я попрошу, не будет голосовать за Светлану. Она не конструктивный кандидат, она кандидат протеста. А те люди, кому есть что терять, кто как-то уже сформировал свою позицию и жизнь в Беларуси, они думают головой перед тем, как голосовать. Они либо останутся дома, либо придут и проголосуют против всех кандидатов. Тогда это пойдет в копилку действующего президента.
Сергей Черечень говорит, что его избиратель — это представители малого и среднего бизнеса, менеджеры, топ-менеджеры среднего и высшего звена, семьи, у которых сейчас есть «призрачная стабильность», но они хотят каких-то изменений без потрясений.
— Как ваш штаб оценивает ваш рейтинг?
— По нашей аналитике, от 7 до 10 процентов поддержки в обществе сейчас мы имеем. Мы делаем определенные выборки и смотрим. Есть же программы в интернете, которые изучают лояльность к тому или иному персонажу. Это все в общем оценивается. Когда мы запускали сайт «Че! Делать?», там люди голосовали. При чем голосовали даже те люди, которые в общей своей массе — это протестный электорат.
Тогда голоса населения разделились практически поровну за то, продолжать Черечню участие в гонке или нет. По словам кандидата, всего голоса оставили почти 40 тысяч человек.
Сергея стали часто узнавать на улице, даже появился некоторый дискомфорт из-за этого во время прогулок по центру города, например по Зыбицкой, или похода в магазин. Узнают его, по словам кандидата, люди в возрасте от 18 до 45−50 лет.
Рассказал собеседник и о том, кто те красивые девушки, которые сопровождали его в начале кампании. Он уверяет, что это не было пиар-ходом.
— Это все члены нашего штаба: мои знакомые и те девчонки, которые сейчас занимаются пиаром, маркетингом. Во время первого выхода у нас была чисто мужская компания. Потом появилась информация, что у нас в команде гендерное неравноправие. Тогда девушки заявили, что в следующий раз хотят пойти со мной. Я был не против, это вышло практически случайно.
— На совещание в ЦИК вы пришли в спортивном костюме, опасаясь задержания. В начале гонки были ли мысли, что кампания может обернуться именно так лично для вас?
— Мы еще в январе заявили, что участвуем в президентской кампании. Когда ездили по регионам, все было очень апатично. Люди были абсолютно не политизированы, они в принципе не хотели участвовать. Ситуация была похожа на 2015 год, когда было стерильное голосование и стерильные кандидаты. Такого развития событий я не ожидал. Я не думаю, что такое ожидал кто-то из администрации президента: что эта кампания станет, наверное, одной из самых сложных за 20 лет.
«Я случайно попал в коммунистическую партию»
— Вы были членом коммунистической партии, от нее же выдвигались в парламент, а потом вдруг стали лидером партии "Белорусская социал-демократическая Грамада". Если это не финансовые вопросы, то как вы можете объяснить такое отношение к вам Станислава Шушкевича? Он даже стал вашим доверенным лицом.
— Я случайно попал в коммунистическую партию. Во время встречи с друзьями я спросил: «Какую партию вы знаете? Хочу попробовать силы по реализации в политическом направлении». Говорят, мы слышали про коммунистов. Я туда пришел и спросил, как к ним попасть. Меня попросили рассказать немного о себе, сказали, что у них все очень серьезно, чтобы войти в состав нужны два поручителя. Минут через 10 мне дали подписать какие-то документы и приняли в партию.
Сергей вышел из партии, когда предложенные им идеи для развития организации «разбились о стену непонимания». После коммунистической партии Черечень стал председателем общественного республиканского объединения «Дипломатия», потом познакомился с руководителем партии "Белорусская социал-демократическая Грамада" Станиславом Шушкевичем, которому предложил концепцию по развитию организации. Шушкевич в ответ предложил попробовать свои силы и предупредил, что если не получится, то его уберут из партии.
— Уже два года, надеюсь, правильно веду нашу организацию вперед и уверен, что Станислав Станиславович более чем доволен моей работой.
Черечень говорит, что стал преемником Шушкевича, тот предложил его кандидатуру на пост председателя на съезде партии. Тогда был еще один претендент, но большинство поддержало Черечня. С финансовыми моментами, по словам Сергея, его избрание никак не связано, добился он всего своим трудом.
— Станислав Станиславович никогда ни копейки не возьмет, он очень правильный и гордый человек. У него есть четкие жизненные принципы, которые никакими деньгами не купишь. Я знаю, что ему много раз предлагали продать организацию, причем за большие деньги, — он всем давал от ворот поворот. Мы просто нашли точки соприкосновения и общего видения концепции развития организации.
Черечень отмечает, что еще в студенческие годы у него было желание сделать как можно больше для своей страны. И тогда проскакивали мысли, что человек, который действительно что-то может изменить в нашей стране, — это президент. Баллотироваться же кандидат решил два года назад, когда стал председателем партии «Грамада».
— Какие планы после кампании? Или пока не решаетесь загадывать? Кем видите себя через 5 лет?
— В парламентской и местной кампаниях я участвовать точно не буду. Если ситуация будет развиваться и дальше по запланированному сценарию нынешней власти, то мы будем работать на 2025 год. Во время выступления на ТВ мы заявили об организации бизнес-ассоциации на базе Белорусского республиканского общественного объединения «Дипломатия». У меня уже сейчас порядка 30 бизнесменов, которые готовы принимать активное участие в реформировании бизнес-сегмента страны.
Это будет многопрофильная организация: там будет консалтинг, бизнес-обучение, адвокатирование, формирование фондов по поддержке малого и среднего бизнеса.
Через пять лет Сергей Черечень видит себя президентом страны: «Наша задача — это следующий президент Республики Беларусь. Я всегда своему коллективу четкую задачу и ставлю».
— Что думаете о действующем президенте? Как оцениваете сделанное за четверть века?
— Все, что мог, он сделал. Мы не умаляем тех достижений, потому что они все-таки были. Мы видим красивый город, пусть плохую, но стабильность. Действующий президент внес свою лепту в развитие нашей страны.
«Что делать?»
— Как сохранить сельское хозяйство?
— Необходимо дать возможность людям самим планировать, что, где и как они будут сажать. Как они будут ухаживать за землей, как они будут заниматься реализацией урожая. У нас же все сейчас зарегулировано. Фермерство — это то, что развивается сейчас во всем мире. У нас государственные колхозы, которые сами ничего не решают, они дотационные. Исполком полностью закрывает все вопросы: от ГСМ до удобрений, потом эти бартерные схемы, когда продукция идет в зачет, деньги колхозу не поступают, расплачивается либо молочная фабрика, либо мясная компания — то есть такие сложные схемы, которые не приносят результата. Мы этим занимаемся последние 26 лет, мы видим, что «сельхозка» на коленях, но власть, к сожалению, ничего не хочет с этим делать.
— Как сохранить промышленность?
— Промышленность сохранять будем с помощью инвестиций. Во-первых, мы должны поставить топ-управленцев на руководящие должности. У нас очень много умных и толковых людей, которые просто сейчас на госпредприятия не идут, боятся, что их потом посадят. У нас же сейчас палочная система.
По мнению кандидата, после проведения аудита на предприятия нужно поставить опытных управленцев и определить задачу: если в течение года-двух он не сможет вытянуть организацию на какой-то определенный уровень, то предприятие будет продано либо частично приватизировано с привлечением собственника, который инвестирует деньги и параллельно с государством будет заниматься управлением предприятием.
— Не заставлять людей заниматься приписками, какими-то фальсификациями каких-то показателей. Работать как есть. Дать достойную зарплату руководителям, чтобы думали только о предприятии. Сейчас мы дотируем, а если мы будем платить зарплату из прибыли — это будет для всех хорошо.
— Как исправить демографическую ситуацию?
— Во всем мире есть проблема с демографией. Сейчас люди другие. Раньше семьи были по 7−8 человек, и это было нормой. Сейчас люди любят пожить для себя, молодые семьи рожают в основном максимум по два ребенка. Понятно, что должна быть политика государства по поддержке демографического вопроса. Многие семьи хотят третьего и четвертого ребенка, но не решаются. Когда ты понимаешь, что не сможешь тянуть, содержать семью, в этом случае, даже если ты очень хочешь, ты себя ограничиваешь — соответственно, ограничиваешь и государство. Главное, чтобы люди могли самостоятельно зарабатывать на достойную жизнь своей семьи. Это уже как раз тот самый экономический блок, о котором мы говорим в своей программе.
— Как сохранить суверенитет?
— Основная наша проблема — мы не умеем нормально зарабатывать. У нас очень высокая доля госпредприятий, которые просто неработоспособны или неэффективны. В этом случае мы постоянно должны клянчить деньги. В основном — у России. С 2010 года по 2020-й у нас в два раза увеличился внешний долг. И мы видим, что мы постоянно куда-то катимся. Но если тебе что-то дают, то всегда требуют что-то взамен. В данном случае предметом торга становится суверенитет. Пока мы не сможем разговаривать с Востоком и Западом на равных, пока мы не сможем позиционировать себя как действительно самостоятельная страна с полностью самостоятельным бюджетом, с самостоятельными принципами и самоидентификаций, мы будем тем попрошайкой, который стоит с протянутой рукой на улице. И в любом случае, когда кому-то приспичит, он скажет: «Ребята, отдавайте деньги либо отдавайте суверенитет». Я не знаю (в зависимости, конечно, от давления в нашу сторону), что будет делать наше нынешнее правительство, чтобы не потерять страну. Очень высока вероятность потерять страну, если мы еще пять лет будем жить с действующей властью.