«Это не выборы, пока что это борьба за выборы». Кандидат в президенты Андрей Дмитриев о себе, семье и политике

Мы продолжаем знакомить вас с кандидатами в президенты Беларуси — прежде всего как с людьми, а уж потом как с политиками. На очереди Андрей Дмитриев, который рассказал в интервью TUT.BY о нынешнем семейном счастье и гордости за троих сыновей, о неудаче на выборах 2010 года и о том, с какими мыслями идет в эту президентскую кампанию.

Андрей Дмитриев живет в частном доме в поселке Волковичи Дзержинского района недалеко от столицы. Калитку открывает серьезный малыш, который говорит, что «мама с папой тут». Журналистов на веранде хозяин приветствует рукопожатием, а такса Фрида — лаем. Формально дом, в котором живет семья, никому из супругов не принадлежит, но они уже много лет его обустраивают.

— Изначально это была дача. И она на сегодняшний день находится в собственности моей любимой тещи. А уже когда мы приехали сюда, то поняли, что хотим жить здесь не временно, а постоянно, и начали его перестраивать, чем занимаемся все эти 10 лет, — рассказывает кандидат в президенты.

«Я рано начал жить один, наверное, лет в 15−16«

Андрей Дмитриев родился в Минске в семье военного и учительницы, которые были родом из Рязани — там до сих пор живет его мама и большинство родственников. Его родители учились вместе в школе, потом мать поступила в Рязанский педагогический институт, а отец уехал в Военный институт иностранных языков в Москве, после окончания которого они поженились. Отца вскоре после рождения Андрея перевели служить в ГДР, и до 1990 года семья жила в Вюнсдорфе, а затем вновь приехала в Беларусь. После развала Советского Союза отец еще какое-то время служил в вооруженных силах, но, по словам Дмитриева, тогда для них, как и для всей страны, наступили тяжелые времена.

— Я ребенком пытался где-то зарабатывать: мыл машины — там, где сейчас идет строительство на Юго-Западе, за Макдональдсом, раньше была огромная автостоянка, и мы там стояли с ведрами и пеной. Еще хот-доги продавали по поездам — брались за все что угодно, чтобы подзаработать. Я долгое время занимался каратэ на «Динамо» и обычно ехал утром на тренировку в семь, но стал ездить на час раньше, потому что на вокзале был ларек, куда привозили мороженое: я с ними договорился, и мы с друзьями помогали там разгружать, за что нам давали и мороженое, и какие-то небольшие деньги.

Позже отец уволился из армии и, прекрасно владея немецким языком, смог устроиться в частную компанию по добыче и обработке камня, где работал с партнерами из Германии. Через некоторое время ему предложили возглавить большое представительство в Москве, и родители уехали туда, а Андрей остался в Минске.

— Я рано начал жить один, наверное, лет в 15−16, и 11-й класс я прожил один: сначала жил у наших друзей под присмотром, а потом уже вернулся в квартиру, когда стало понятно, что то, что я живу у друзей, ничему не помогает (улыбается).

По словам Андрея Дмитриева, в 14 лет он сильно увлекся белорусской культурой и стал учить белорусский язык, который до этого никогда не изучал.

— Я учился в филиале лицея БГУ, а в сам лицей не поступил. Сдал историю Беларуси и всемирную историю одним из лучших, но решил вместо русского диктанта сдавать белорусский, а это был только первый мой год его изучения. И я сдал его, по-моему, на двойку — просто не смог написать. Все учителя мне говорили: «Чем ты думал? Мы уже считали, что ты будешь одним из лучших студентов». А историю я очень любил и люблю, всегда много читал.

На волне интереса к национальной истории и культуре Дмитриева стала занимать политика, и он окунулся в бурную общественную жизнь нашей страны 90-х годов.

— Тогда ведь время было другое, тогда это был движ. Надо понимать, что мои 15 лет — это 1996 год, как раз время референдумов, этого всего бурления. И я помню, как ехал в филиал лицея в 11-м классе, в троллейбусе читал проект Конституции президента и очень возмущался, что началось наступление на демократию. И я, конечно, тогда верил лидерам оппозиции, что вот-вот Лукашенко уйдет, нужно только еще немножко подождать.

Интерес к политике привел Андрея Дмитриева в штаб БНФ, где он принимал участие в деятельности культурной комиссии, а потом стал ходить на митинги. В 1999 году, согласно Конституции 1994 года до внесения в нее поправок, истекал срок полномочий президента, и депутаты Верховного совета (прекратил свое существование после референдума 1996 года. — TUT.BY) начали кампанию по альтернативным выборам главы государства. Дмитриев, которому тогда было около 18 лет, попал в команду, которая собирала подписи за выдвижение Михаила Чигиря.

— Тогда это был мой первый более-менее серьезный опыт: я быстро понял, что нужно не только собирать подписи самому, но и организовывать людей, строить маршруты. Но мы знаем, чем это в итоге закончилось — глава альтернативного ЦИК Виктор Гончар пропал, все это дело загнулось. А я так сильно всем этим увлекся, что, конечно же, забросил учебу. Поэтому через год меня перевели на вольнослушание — я уже учился в ЕГУ на факультете философии. Как только это произошло, в двери сразу постучался военкомат, и в 2000 году я ушел служить в армию.

Родители Дмитриева тогда были резко против политической активности своего сына, но вскоре после того, как Андрей вернулся из армии, умер его отец. Сейчас мама кандидата в президенты, как он сам говорит, относится к его выдвижению как к чему-то неизбежному, и они стараются не касаться в общении политических тем, потому что их взгляды часто не совпадают.

— Я, как и все нормальные люди, когда в политике с кем-то из близких отличаются взгляды, стараюсь отложить это в сторону — ссориться нам, что ли? При обсуждении этого все особенно быстро воспламеняются, и мама у меня человек эмоциональный. Она лет 5−6 назад очень поддерживала Путина, считала, что для России это оптимальный руководитель. И она, как человек советский, всегда считала, что должно быть какое-то единое пространство, мол, будьте независимыми, но вместе — а это уже у меня вызывает много эмоций. И мы в какой-то момент оставили эту тему в стороне, потому что есть много другого, о чем хочется поговорить.

Кандидат в президенты благодарен своим родителям за то, что те никогда не навязывали своих взглядов и уважали его выбор и право на самостоятельное принятие решений, но при этом не переставали заботиться о нем и помогать.

— Глобально можно сказать, что родители обладали невероятной способностью не мешать мне идти своей собственной дорогой. Сегодня я думаю, что многим, что имею, я обязан им.

Дмитриев о жене: «Она пробыла шесть лет в декрете, а потом вышла и овладела совершенно новой профессией»

В первый раз Андрей Дмитриев женился довольно рано — в 19 лет. Тогда у него родился сын, но достаточно быстро стало понятно, что супруги пошли разными путями в развитии, и дальше это продолжаться не может, поэтому семья распалась. Со своим старшим сыном кандидат в президенты регулярно общается, навещает его в армии — тот служит под Борисовом.

С нынешней женой Татьяной, с которой они воспитывают двоих сыновей, он познакомился намного позже.

— Мы познакомились в лифте, это очень интересная история, — рассказывает Татьяна, — я ехала в Объединенную гражданскую партию, тогда принимала участие в ее молодежке. За моей спиной кто-то сказал: «Что вы говорите? Повторите еще раз, пожалуйста». А я на самом деле молчала. Обернулась — это был Андрей. Я ему сказала: «Вам показалось, я ничего не говорила». Я до этого его ни разу не встречала, потому что не так давно была в партии к тому моменту. В общем, так оказалось, что мы ехали вместе в лифте в одно и то же место, так и познакомились. Потом мы были совместно в какой-то поездке, и у нас сложилась взаимная симпатия.

Татьяна Дмитриева говорит, что никогда всерьез не занималась политикой, а оказалась в молодежных структурах ОГП лишь потому, что ей было интересно развитие молодежи. Сейчас она работает в IT-сфере на позиции менеджера продукта и, согласно декларации о доходах, которую супруги подавали в ЦИК, зарабатывает примерно в два раза больше мужа. Однако никого в семье это не смущает.

— Я хорошо отношусь к любому распределению ролей в семье. Семья сама выбирает, как ей удобно жить, как ее члены видят себя, кто чем в ней занимается. Например, когда ездим в отпуск, то обычно арендуем квартиру, потому что Андрей любит готовить на отдыхе сам. И делает это прекрасно, мог бы заниматься этим не только в отпуске (смеется).

По ее словам, в семье они стараются не говорить о работе и политике, а Татьяна не примеряла на себя роль первой леди страны, которой она может стать в случае победы мужа, но считает, что справилась бы с ней.

— Не думаю, что это легко. Как человек, который на работе несет достаточно высокую степень ответственности, я понимаю, что такое быть ответственным за что-то и вовремя показать результат, за который поручился и которого от тебя ожидают. Поэтому меня вред ли пугает в этой роли что-то.

Андрей Дмитриев тут же добавляет.

— Я хочу сказать, что Таня очень крутая. Она пробыла шесть лет в декрете, а потом вышла и овладела совершенно новой профессией, пошла в IT и стремительно развивается. Я очень горжусь, что у нее есть своя интересная жизнь. Когда я стану президентом, а она первой леди, мне бы хотелось, чтобы она у нее сохранялась. Мне кажется, что это очень важно, потому что человек становится гораздо интереснее. Я считаю, что с самостоятельным человеком гораздо интереснее, чем с тем, кто зависит от тебя.

«Если сам не подаешь пример, то глупо ожидать, что только потому, что ты считаешь что-то правильным, дети это воспримут»

Многодетный отец очень гордится своими тремя сыновьями.

— После присяги не видел старшего из-за коронавируса, а буквально недавно удалось повидаться. Очень горжусь тем, как он справляется, ведь служба в армии — это испытание. Он очень творческий человек, прекрасно рисует и лепит, у него свой мир, и я не могу сказать, что всегда это понимаю, но я восхищаюсь тем, какой он. Что касается двух младших, то видеть, как они взрослеют, для меня необычно. Еще недавно казалось, что они были здесь и от тебя не отрывались. Средний сын, который пойдет в третий класс, очень быстро соображает и очень эмоциональный, спортивный, озорной. Сам научился читать, в свое время сам научился играть в шахматы: захотел, открыл YouTube и научился. Младший, Федя, совсем другой: спокойный, рассудительный, уже самостоятельный парень. Недавно сам взял деньги и пошел в магазин покупать мороженое. Он уже разбирается в деньгах, и я не знаю, откуда у него это. Он тоже очень творческий и очень способный. И у него все прекрасно с коммуникацией, он понимает, в какой момент надо улыбнуться.

Дмитриев говорит, что, как и у любых родителей, у них с Татьяной возникают сложности в воспитании детей, особенно когда эмоции бьют через край, но, несмотря ни на какие проказы и шалости, они никогда не поднимают руку на сыновей. По его словам, в семье умеют говорить и слышать друг друга.

— Объяснять — это, конечно, дольше, но гораздо эффективнее. А глобально я считаю, что работает только личный пример. Года два назад начали вместе с женой ходить в спортивный зал по субботам и брать с собой детей. И не надо ничего объяснять про здоровый образ жизни: они рядом с нами, бегают, висят на канатах, видят, как занимаемся мы. Начали ездить по выходным на велосипеде — все то же самое: поначалу ныли, потом все стало хорошо. Если сам не подаешь пример, то глупо ожидать, что только потому, что ты считаешь что-то правильным, дети это воспримут.

Сейчас времени на семью у Дмитриева стало гораздо меньше, но раньше он старался один выходной в неделю проводить вместе с близкими. В этот день все вместе могли отправиться в аквапарк или расположенный неподалеку парк-музей «Сула». Они с женой любят сноуборд и часто ездят в Силичи или Логойск, а в этом году начали ставить детей на лыжи и доску. А по вечерам кандидат в президенты придумывает для своих детей сказки.

— Я рассказываю детям истории про супермена Федю и супергероя Володю, путешествия, волшебников, и они очень любят перед сном позвать меня, чтобы их послушать. Сейчас они очень расстраиваются, что лишены этого. Федя недавно спросил: «Когда тебя выберут, наконец, президентом, чтобы ты снова начал рассказывать истории?»

Дмитриев говорит, что в частной жизни, со своей семьей, ему очень повезло, и он очень гордится любимой женой, детьми, своим домом и ценит их. А большой успех в политике, по его словам, еще впереди.

— Мне это нравится — работать с людьми, я испытываю от этого удовлетворение. Вот придумали мы 10 лет назад школу публичного администрирования, чтобы показывать, что госуправление может быть другим — и сделали это. В «Говори правду» мы придумываем то, что помогает людям добиваться простых вещей, улучшать жизнь рядом. Я вижу, как меняются люди, вижу перспективу, которую мы создаем. Но, думаю, про успех я смогу сказать тогда, когда мы попадем в правительство и парламент. Когда то, что мы будем делать, начнет менять что-то в масштабах страны и приносить позитивные результаты.

Об уроках 2010 года и неоднозначном видео: «Верни меня в ту ситуацию, в этот жуткий выбор, я бы сделал его снова»

О самой большой неудаче в жизни Андрей Дмитриев говорит не задумываясь — это президентская кампания 2010 года, когда он возглавлял предвыборный штаб Владимира Некляева.

— В целом я считаю, что мы тогда имели большие возможности, чтобы совершить серьезный рывок для общества, если бы мы адекватно оценили свои силы, а также то, какой является власть. Я думаю, это не было бы связано с уходом Лукашенко, но с большим изменением всей среды: у общества появилось бы больше возможностей влиять на принятие решений. Я поэтому так опасаюсь, когда вижу, как людей захватывает эйфория. То, что я наблюдаю — это круто, но этого явно пока недостаточно. И мне не хочется, чтобы мы прошли этот круг еще один раз, только теперь уже в более жестком формате. В 2010 году все политики, включая меня, недоработали.

Во время событий 19 декабря, когда собравшиеся в день выборов на площади Независимости протестующие были разогнаны силовиками, а многие кандидаты были задержаны, Некляев и члены его штаба так и не попали туда — по дороге их остановили неизвестные и избили, сам Некляев получил серьезные травмы, а затем прямо из больницы был отправлен в СИЗО КГБ. Тогда же появилось известное видео, на котором Андрей Дмитриев говорит о том, что сотрудники милиции не виноваты в случившемся: на пути к площади их остановила ГАИ для досмотра машины, а потом к этому месту подошли пьяная молодежь, с ними завязалась потасовка, которую пытались разнять появившиеся милиционеры. Позже Дмитриев заявил, что говорил тогда на камеру под давлением силовиков — в тот момент сотрудниками КГБ была задержана его супруга. По его словам, запись сделана как раз в СИЗО КГБ после разговора с тогдашним его председателем Вадимом Зайцевым.

— Многие из тех, кто говорит про это видео, его даже не видели. Если вы посмотрите, то увидите, что оно само по себе неприятное. Там, где я говорю, что милиция не виновата — если честно, мы тогда не знали, что это милиция, били нас люди без опознавательных знаков. Уже на суде стало понятно, что это «Алмаз». Но тот выбор, в который я попал, был, конечно, ужасен: я понимал, что от того, что я сейчас скажу, зависит судьба близкого человека. Я бы не хотел, чтобы кто-то столкнулся с таким выбором. И многое из того, что я сделал потом, в том числе и стратегия мирных перемен, и другой подход к политике — небаррикадный — вышло из понимания, что мы должны действовать так, чтобы люди, которые к нам присоединяются, не попадали в подобную ситуацию. Этим видео я никого не подвел, кроме самого себя. Но если быть очень честным, то верни меня в ту ситуацию, в этот жуткий выбор, я бы сделал его снова. Он тяжелый, но был не про себя. Сейчас я бы в нее уже не попал, но тогда мы ее недооценили. Всем, кто смотрит это видео, хочу сказать: во-первых, за одного битого двух небитых дают; во-вторых, посмотрите это видео на самом деле и подумайте: что в нем такого, что позволяет сказать, что Дмитриеву не стоит доверять?

О соперниках и втором туре

О других кандидатах в текущей президентской кампании Дмитриев отзывается по-разному: Сергея Черечня называет молодым во всех смыслах, но перспективным и имеющим политическое будущее, а вот Анну Канопацкую считает действующей в интересах нынешней власти.

— Я считаю, что Анна играет в команде Александра Григорьевича. У меня есть два простых критерия, которые я применяю, чтобы понять, как себя ведет человек. Первый критерий — кого он критикует, а она это делает в отношении альтернативной стороны и не по идеологическим вопросам, а в каком-то моральном аспекте, тем более людей, находящихся в заключении. Второй критерий — насколько человек высказывает солидарность с теми, кто страдает за свое мнение и политику.

На Светлану Тихановскую он смотрит с уважением и одновременно с тревогой.

— Я очень надеюсь, что та поддержка, которую она получила, не погрузит ее в эйфорию, о которой я говорил, когда ты перестаешь адекватно оценивать собственное место, собственные возможности и возможности твоего оппонента. Как человека, который сражается за мужа, я поддерживаю ее всем сердцем, поэтому принципиально говорил об этом во всех своих речах. Но я понимаю, что ей тяжело, вокруг нее огромное количество разных советчиков, и я думаю, что она не всегда понимает, кого же надо слушать, потому что часть из них — это те, кто уже давно в политике, и они тянут свои старые обиды; часть людей новые в политике, и не факт, что они что-то понимают.

Хотя Дмитриев считает, что «выборы в нашей стране уже очень давно не про то, кто станет президентом», однако сплоченность и способность кандидатов идти единым фронтом могут принести ощутимые плоды. Тем не менее, пока какого-то взаимодействия со штабами других кандидатов наладить не удалось, хотя его собственный штаб высказывал идею устроить совместный пикет за свободу политзаключенных, а 26 июля провести концерт ко дню тридцатилетия обретения Беларусью суверенитета — на предложение не отреагировали штабы Сергея Черечня и Светланы Тихановской. Новая инициатива штаба Дмитриева состоит в том, чтобы совместно координировать работу девяти десятков доверенных лиц, разделив между ними избирательные округа: так они смогут быстро и эффективно реагировать на сигналы о нарушениях на участках.

Также Дмитриев считает серьезной проблемой отсутствие у альтернативных кандидатов общего плана действий по защите голосов избирателей.

— Я считаю, что если будет три плана — от меня, Черечня и Тихановской — то начнется тот хаос, которым очень легко воспользоваться. Люди не будут понимать, кого слушать, а те, кто находится за границей, тоже скажут что-нибудь свое. Плюс в этот хаос КГБ вбросит еще десяток вариантов, чтобы люди были максимально запутаны. Я считаю, что должно быть очень четкое послание, которое поддерживают все. Тогда люди понимают, что есть центр, а все остальное не имеет отношения к управлению. Это, как мне кажется, было бы ответственно перед людьми, которые собираются голосовать, и ведут наблюдение, чтобы защищать голоса.

По мнению Андрея Дмитриева, пока самым реалистичным из оптимистических сценариев развития событий ему кажется тот, где действующий президент не набирает более половины голосов и удается добиться второго тура. В этом случае, если в него выйдет другой кандидат, Дмитриев собирается призвать своих сторонников голосовать за него.

— У меня нет принципиальной идеи, что именно я должен быть президентом. Но я бы очень хотел работать в первом демократическом правительстве, быть его частью, дальше развивать Беларусь. На дебатах меня спросили, приму ли я приглашение о работе от победителя выборов. Я ответил, что в случае избрания нового президента, уверен, место будет для каждого. А в случае со старым я также уверен, что оно будет только для своих.

О снятии с выборов, портрете избирателя и «лукашенко» как имени нарицательном для страны

Вариант снятия с выборов Дмитриев рассматривал только в самом начале кампании, когда еще была надежда, что Виктора Бабарико зарегистрируют кандидатом — тогда, по его словам, он не исключает возможности, что поддержал бы именно его. А после начала активной предвыборной агитации он убедился, что если цель — второй тур, то следует остаться в президентской гонке и пытаться оттянуть голоса у действующего президента. По его словам, многие избиратели по разным причинам не готовы голосовать за Светлану Тихановскую.

— К примеру, одна женщина в Быхове мне сказала, что никогда не будет голосовать за другую женщину, хотя она против Лукашенко. Есть люди, которые не хотят голосовать за Светлану, потому что у нее недостаточно опыта или они хотят другую программу — им мало фразы про новые выборы. В Витебске одна женщина мне сказала: я все понимаю про новые выборы, но как мы будем жить весь этот год? Если мы хотим победить, то нам важны две вещи: максимальная явка 9 августа и максимальное количество голосов не за Лукашенко. Поэтому на сегодняшний день мне кажется, что если я снимусь, то этим демотивирую часть людей, которые в противном случае пойдут и проголосуют не за Лукашенко, и, таким образом, внесут свой вклад в то, чтобы он не собрал нужные ему 50 процентов, и шансы, что у Беларуси появится новый президент, увеличатся.

Дмитриев говорит, что важным аргументом против снятия с выборов для него также является то, что в случае его выхода из президентской гонки в целом у альтернативных кандидатов станет на 30 доверенных лиц меньше — а это, по его словам, люди, которые имеют законное право беспрепятственно находиться на участке в любое время и наблюдать за ходом работы комиссий.

— Поймите, 9 августа — это не выборы, пока что это борьба за выборы. Я не ожидаю каких-то сюрпризов. Считаю, что мы должны добиваться честных выборов, честных цифр либо признания от участковых комиссий, что по каким-то причинам честные цифры невозможны. Я считаю, что чем больше нас будет, тем эффективнее, но мы должны быть объединены и целью, и в координации: первое уже достигнуто, а вот со вторым пока что проблемы.

Команда Дмитриева не занималась исследованиями его уровня поддержки в обществе, однако на определенном этапе, в том числе с помощью фокус-групп, наметились два типа избирателей, голосующих за него.

— Первые — это люди, находящиеся в элите, но сомневающиеся в том, что происходит. Например, мне недавно позвонила бывший депутат парламента Ольга Абрамова, с которой мы только пару раз общались до этого, и спросила, собираюсь ли я сниматься. Когда я ответил, что нет, она сказала: «Очень хорошо, потому что я собираюсь голосовать именно за вас, как и все мое окружение, и если не вы, то они просто не пойдут на выборы или будут голосовать против всех». Вторая категория людей — их мы условно называем «покупателями Евроопта»: они выходят из магазина в малых и средних городах и пересчитывают зарплату, прикидывая, сколько осталось денег. Такие избиратели гораздо менее политизированы, но видят то, куда движется страна — они все меньше могут позволить купить что-то себе и своим детям, и все выше вероятность, что им потребуется кредит к 1 сентября. Эти два типа избирателей разные, но это те категории, которые голосуют сегодня за меня.

Нынешнюю политическую активность белорусов, повышение сознательности и самостоятельности общества Дмитриев призывает всеми силами сохранить, хотя сделать это в случае победы на выборах действующего президента будет непросто.

— Я считаю, что это будет наша задача — сделать этот процесс необратимым. Сами по себе процессы не становятся необратимыми. Рядом с нами Россия: там процесс демократизации и свободу слова по щелчку пальцев обратили назад. Я думаю, что если побеждает Лукашенко, то мы будем видеть пять лет мести: частному бизнесу, который позволил себе поддерживать альтернативных кандидатов; гражданскому обществу, которое научилось самоорганизовываться во время пандемии и проблем с водой в Минске; и в целом народу, который разлюбил. Я хотел бы, чтобы следующие пять лет были годами развития, когда мы открываем новые возможности для людей. Если Лукашенко остается, то нашей задачей будет поддерживать в людях веру, что их голос, их действия, их смелость, которую они проявляют сейчас, не пропали бесследно, потому что он будет делать все, чтобы это доказать. Сейчас мы наблюдаем закат этого режима. Сколько он еще продлится пока не ясно, но это очевидно закат. Я бы хотел, чтобы этот закат не был кровавым, чтобы он не разочаровал людей, а вдохновил на то, что впереди рассвет. Нас должно стать еще больше, мы должны стать еще самостоятельнее, еще более организованными.

Сам кандидат не исключает и каких-то действий властей в отношении себя или созданных им структур, однако надеется, что перед ним не встанет необходимость отъезда, потому что считает, что находящиеся за границей политики теряют связь с белорусской реальностью и начинают видеть ситуацию в черно-белой палитре. Именно поэтому он остался в Беларуси в 2010 году, хотя, по его словам, тогда ему активно предлагали эмигрировать, воспользовавшись программами для политических беженцев на Западе.

По словам Дмитриева, при всех точках соприкосновения двух программ — его и Светланы Тихановской — предлагаемый им вариант гораздо более нацелен на реальную работу в переходный период до проведения новых президентских выборов, который может продлиться дольше, чем считает команда Тихановской.

— Про новые выборы я высказался первым во время выступления в ЦИК, потом это уже сказала Светлана. Но для меня выборы не цель, а средство. Почему мы говорим, что на это нужен год? Мы обдумывали это, сверялись с законодательством и увидели, что это нужно делать постепенно. Мы можем одновременно избрать парламент и местные советы, а потом президента. Но главная задача — как можно быстрее начать изменения. Опыт всех стран, которые входили в такой период, показывает, что окно, когда ты можешь закладывать фундамент для будущих перемен, очень короткое. Я считаю, что если мы будем просто ждать полгода до новых выборов, то к тому моменту не будет общественной поддержки для этих изменений в силу разных причин. Поэтому я считаю, что мы должны будем заложить рельсы перемен, чтобы любой новый президент уже был обязан по ним двигаться.

По его словам, нашей стране в переходный период необходимо кардинальное переустройство всей системы управления.

— У нас в программе много вещей, которые должны гарантировать, что новый президент не станет старым, потому что я считаю, что Лукашенко — это не только фамилия, это состояние власти, ведь я таких «лукашенко» знаю очень много по стране: они руководят районами, заводами — они просто у себя на местах строят точно такую же модель, где ты говоришь, а все молчат; где ты принимаешь решение, а все остальные должны пытаться его выполнить или отчитаться тебе, создать картинку. Если мы изменим это, то у нас появится шанс с любым президентом.