Белоруска в Кембридже о стволовых клетках, научных изобретениях, коронавирусе и ужинах, как в Хогвартсе
Катя окончила Лицей БГУ, три курса отучилась на биофаке, а пять лет назад уехала продолжать свое образование в Великобританию. Сейчас она получает докторскую степень в Кембриджском университете. Мы поговорили о ее захватывающей научной деятельности, об англичанах и стереотипах о них, о том, как Великобритания переживает эпидемию коронавируса… И, кажется, получилась история о том, что все возможно, если ты действительно любишь то, чем занимаешься.
— Катя, расскажи, как и почему ты решилась на переезд в другую страну.
— Во время учебы в Лицее БГУ я приняла участие в двух олимпиадах по биологии: национальной и международной (International Biology Olympiad). Мое участие оказалось довольно успешным, я заняла призовые места и поняла, что хочу продолжать изучение биологии.
Какое-то время я размышляла, стоит мне заниматься наукой либо уйти в медицину. Карьера ученой-биолога победила, я начала рассматривать различные международные школы, и в итоге мой выбор пал на Великобританию.
Так как все это происходило, когда я была еще подростком, переезд воспринимался мной не как эмиграция, а скорее как следующий шаг в образовании, шанс пообщаться с людьми из разных стран и повеселиться.
На момент поиска подходящего мне курса я выбирала не столько страну, сколько подходящую мне программу. Мне нужно было найти фонд, который помог бы мне с оплатой учебы. В Великобритании обучение очень дорогое (особенно для тех, кто живет за пределами Евросоюза), и многие студенты ищут спонсорскую помощь в различных благотворительных организациях.
Мне повезло: я узнала, что Университет Эдинбурга (The University of Edinburgh) организовывает обмен студентов с биофаком БГУ и обучение спонсируется фондом. Я прошла отборочный процесс, и фонд предоставил мне стипендию и оплату за обучение в Эдинбурге по специальности «биология» (развитие, регенерация и биология стволовых клеток).
— Сложно было поначалу?
— Я, как и большинство эмигрантов, столкнулась с типичными для нас трудностями: адаптация к совершенно иной культуре, переключение всех сфер общения и обмена информацией на другой язык, а также внезапное одиночество, ведь все близкие и знакомые остались в Беларуси.
Мне сразу понравилось жить за границей, но полностью расслабиться получилось только, наверное, года через полтора-два. Что было общим во всех знакомствах, так это то, что о Беларуси практически никто не знает. Слышали название страны, но не уверены, где она находится. Так что каждая моя встреча сопровождалась мини-просвещением новых знакомых о нашей стране.
Но тем, кто думает о продолжении образования или карьеры в Великобритании или другой стране, я советую не бояться и пробовать поступать в зарубежные университеты.
Когда живешь в Беларуси, процесс поступления и переезда часто выглядит чем-то абсолютно недостижимым. Однако я на своем опыте убедилась, что это не так: если вы действительно любите свое дело и умеете это показать, академическое сообщество с радостью примет вас и поможет. Не бойтесь английского языка: для поступления нужно лишь сдать тест, IELTS или TOEFL, подготовиться к которому не так сложно, а естественный разговорный навык придет с опытом.
При этом хочу подчеркнуть, что высоко ценю образование, полученное в Беларуси: именно оно привело меня к моей сегодняшней жизни.
— Чем ты занимаешься сейчас?
— Я получаю второе высшее образование, докторскую степень в Кембриджском университете (University of Cambridge). Работаю в одной из лабораторий университета, и мой проект направлен на изучение биологии стволовых клеток человека и ранних стадий развития эмбриона.
Как мы все знаем, по различным этическим и техническим причинам доступ научного сообщества к эмбрионам человека и других млекопитающих довольно ограничен. Например, по международно принятым правилам, мы можем растить и изучать человеческие эмбрионы в лаборатории только в течение 14 дней после оплодотворения. После этого биологический материал уничтожается, и нарушение этого правила — уголовное преступление. Именно поэтому процессы, происходящие с нами до рождения, гораздо менее изучены по сравнению с тем, что мы знаем о работе взрослого организма.
В моей научной среде стволовые клетки используются как этически приемлемая модель развития эмбриона.
Мой обычный день состоит из работы с клеточными культурами (выращивание, генетическое модифицирование клеток и различные эксперименты над их функциями), работы в лаборатории (анализ ДНК, РНК и белков, полученных из моих клеточных культур) и обзора научных статей.
Путем генетического модифицирования и других методов воздействия на клеточную культуру мы проверяем, насколько важен тот или иной элемент в живой системе. Грубо говоря, если удалить ген из ДНК, а клетки продолжают вести себя обычно и не показывают никаких признаков стресса, то удаленный ген не несет никакой важной функции. И наоборот.
Совмещать работу в лаборатории с чем-то еще не получается. Я бы очень хотела заниматься дополнительным образованием, и это тут часто практикуется. Но конкретно в моей специальности рабочий график — это 10−12 часов работы в день. По выходным я тоже работаю по 5−6 часов.
Да и просто учебой мою деятельность назвать сложно: я и другие студенты делаем все то же, что и более опытные научные сотрудники: узнаем больше о том, как работает наш организм, совершаем научные открытия, публикуем статьи.
В конце прошлого года я все же постаралась и занялась дополнительным образованием: прошла курс по инновационному консалтингу в одной из бизнес-школ нашего университета. По итогам курса мы запустили на рынок готовый продукт.
К сожалению, подробно не могу рассказать, потому что мы подписывали NDA (соглашение о неразглашении конфиденциальной информации). Но если в двух словах — наша команда работала над медицинским девайсом, который сможет обрабатывать симптомы пациента и ставить диагноз с помощью искусственного интеллекта.
— Что тебя больше всего привлекает в твоей нынешней учебе и есть ли вещи, которые не нравятся?
— Мне нравится, как сплоченно студенты и профессора работают вместе для достижения общих целей, а также как часто они безвозмездно помогают друг другу. У каждого, конечно, есть свой личный план развития, но нас всех объединяет любовь к науке.
Из минусов могу выделить то, что образование здесь более специализированное, чем в Беларуси. Я очень рада, что отучилась в БГУ, где было много интересных и непрофильных для меня предметов — философия, психология, экономика. Сейчас я вижу, что это очень поспособствовало моему индивидуальному развитию. Когда я рассказываю моим друзьям в Великобритании об этой специфике белорусского образования, они всегда остаются очень впечатлены и говорят, что хотели бы, чтобы и у них был такой опыт.
— У тебя очень насыщенный график, остается какое-то свободное время и силы на развлечения?
— Свободного времени у меня не так много, поэтому мои развлечения — это "Нетфликс", езда на велосипеде и чтение. Иногда получается ходить на вечеринки и ездить на рейвы в Лондон, но происходит это редко.
Одно из очень популярных развлечений в Кембридже — это так называемые официальные ужины, которые организуют колледжи университета. Поясню: «колледжем» в Кембридже называют не образовательные учреждения, а университетские городки. У каждого такого городка своя уникальная архитектура, жилые дома, спортивные и музыкальные клубы, бары, сады, теннисные корты. Таким образом, университет включает каждого студента в общую жизнь.
Официальные ужины проводятся в обеденных залах наподобие того, который мы все видели в Хогвартсе в фильмах о Гарри Поттере.
На официальный ужин принято приходить в вечернем наряде и мантии, говорить тосты на латыни и знакомиться с соседями по столу (садиться за стол группами друзей и общаться лишь между собой считается дурным тоном).
Ну а вне университета самый распространенный способ развлечения у местных — это походы в паб с друзьями и прогулки по реке на лодках-пантах, что я тоже очень полюбила.
— Расскажи о местной молодежи: чем она отличается от белорусской?
— От белорусов довольно сложно добиться открытости в общении. Я знаю это по себе, мы не сразу идем на контакт. Британцы же всегда готовы к small talk, даже если на самом деле не очень этого хотят. Вежливость и создание комфортного пространства для собеседника для них очень-очень важны. Я часто слышу, что приезжим трудно привыкнуть к «холодному» тону в общении англичан. Однако со временем я поняла, что их холодность — это не безразличие, а, наоборот, универсальный и нейтральный метод общения, который они выбирают для того, чтобы никого не обидеть и не нарушить чужие границы.
Англичане поддерживают большую дистанцию в общении друг с другом. Весь их язык построен так, чтобы вежливо и элегантно обмениваться информацией, саркастично шутить, но при этом оставаться собой и открываться друг другу настолько, насколько они того желают.
Большинство из того, что я слышала о Великобритании до переезда, оказалось правдой. Британцы и вправду до безумия вежливы, пьют чай с молоком, обожают говорить о погоде и выстраиваться в очереди. Единственный факт, который оказался мифом, что все они одержимы королевской семьей. Абсолютно всем, с кем я на эту тему общалась, все равно, что происходит в Букингемском дворце.
— Есть ли что-то, что ты можешь назвать типично белорусским — то, что отмечают в тебе твои английские приятели и коллеги?
— Чрезвычайно серьезное лицо! А также предпочтения в еде, например соленья, закатки и блюда из картошки. В этом я типичный представитель славянской культуры. К слову, в Великобритании тоже часто маринуют продукты, но на вкус они очень отличаются от наших. Каких-либо других стереотипных черт они во мне не замечают, ну или по крайней мере не признаются в этом.
— Ну и про коронавирус, без него в этом году никуда. Я знаю, что ты им переболела в самом начале пандемии, среди твоих знакомых и коллег тоже было много заболевших. Как сейчас у вас обстоят дела?
— Великобритания, как и большинство стран мира, прошла через обязательный карантин, который длился больше трех месяцев. Все ученые и студенты, у которых была такая возможность, продолжали работать из дома. Работать вне дома разрешалось только людям с существенно важными для общества профессиями (врачи, повара, пожарные, курьеры), а также тем компаниям, которые в короткий срок смогли ввести меры строгого дистанцирования.
У большинства моих знакомых и у меня были симптомы коронавируса: у кого-то болезнь проходила очень легко, у кого-то — как тяжелый грипп с очень длительным кашлем (это мой случай). Эмоционально уход на карантин дался нам всем нелегко — особенно трудным был момент, когда от коронавируса внезапно умер глава нашего факультета.
Сейчас нам снова можно ходить на улицу, но большинство людей носят маски и соблюдают дистанцию. Насколько мне известно, нагрузка на больницы в Великобритании действительно снизилась, и мы миновали первый пик заражаемости, но пока не будет разработана вакцина, говорить о возвращении к прошлому образу жизни еще рано.
К сожалению, многие воспринимают отмену жесткого карантина как объявление, что коронавируса больше нет. Это, конечно же, совсем не так. Сейчас нам всем нужно быть как никогда осторожными, чтобы не вернуться к тому, что было весной этого года. Лично я точно воздержусь от каких-либо мероприятий и поездок до конца этого года, а может, и дольше.
— Насколько комфортно тебе сейчас живется?
— Сейчас я могу назвать Англию своим вторым домом, но так было далеко не с самого начала. Мой быт, безусловно, отличается от того, как я жила в Беларуси, но не только потому, что я живу в другой стране, но и потому, что я, как мне кажется, очень повзрослела за последние 5 лет — мне теперь нравится проводить время дома.
Главные плюсы, которые я вижу для себя в жизни здесь, очевидны: возможность построить карьеру в научной сфере; большой прогресс в борьбе за расовое и гендерное равенство; знакомство с культурами разных стран (Кембридж и Лондон очень и очень мультинациональны); открытость и готовность окружающей среды к развитию индивидуальности каждого человека. Из минусов — сложность в получении долгосрочных виз и вида на жительство, "брексит" и все вытекающие из него негативные последствия, с которыми скоро столкнутся не только иммигранты, но и местное население.