За чем стоим?

Уже и не припомню, когда мне в последний раз довелось наблюдать очередь, а тем более в очереди стоять. То ли дело в годы союза нерушимого республик свободных! Родился ребенок, ты его еще из роддома не забрал, а уже интересуешься у председателя цехкома по поводу темпов продвижения очереди на ясли…

Очереди — порождение дефицита (лат. deficit — «недостает», deficio). Его роль в формировании новой исторической общности людей на 1/6 части суши трудно переоценить. Но переход от централизованной экономики к экономике полурыночной заменил дефицит товаров и услуг на дефицит их всеобщего эквивалента, то есть денег.

В результате на смену «новой общности» пришли атомизированные граждане. Если их что-то и объединяет сегодня, так это шоу-программы, транслируемые российскими телеканалами.

Неожиданно очереди вернулись. Вернулись на площади белорусских городов. Минск не стал исключением. Интернет переполнен снимками, на которых «голова» очереди находится возле Комаровского рынка, а «хвост» сворачивает к Дворцу физкультуры на площади Якуба Коласа.

За чем стоят? Что вдруг оказалось в дефиците? Количество чего перешло в новое качество и перевело тысячи людей из состояния политической апатии в состояние политического возбуждения?

Элементарный анализ текущего бытия, которое, согласно Марксу, определяет сознание, серьезных поводов для такого перехода выявить не позволяет. Реальные располагаемые денежные доходы населения растут в Беларуси четвертый год подряд: в 2017 году — на 2,8%, в 2018-м — на 7,9%, в 2019-м — на 6% и за январь—март 2020 года — на 7,1%.

Но мало ли что могут «нарисовать» специалисты по статистике. Принцип «трех П» (пол, потолок, палец) еще никто не отменял. Справедливое замечание. Однако рост денежных доходов населения подтверждается многочисленными косвенными показателями, в частности, абсолютным рекордом по числу проданных в прошлом году новых легковых автомобилей — 64,5 тысячи (+22%) и динамикой потребления коньяка. Даже в коронавирусном I квартале текущего года потребление этого благородного напитка увеличилось на 26,1%.

Мне возразят, что ситуацию с доходами в Минске и областных городах не следует переносить на периферию. Так я и не переношу, поэтому и описываю столичную очередь. Она есть реальность, данная непосредственно в ощущениях, и это несмотря на реинкарнацию в 2017 году социального контракта «лояльность в обмен на рост доходов». Доходы растут, но лояльности от этого не прибавляется. Скорее, наоборот, — она падает.

В лидерах по способности выстраивать очереди из жаждущих поставить свою подпись — жена блогера Сергея Тихановского Светлана. Что к ней (к нему) привлекает? Программа? Так нет у нее (у него) программы. Но будем честными: программа и не нужна. Популярность в политике нигде и никогда не завоевывалась за счет зауми, оформленной в виде программ.

Напомню знакомые каждому советскому школьнику стихи Сергея Михалкова:

Рабочий тащит пулемет.

Сейчас он вступит в бой.

Висит плакат: «Долой господ!

Помещиков долой!»

Вы считаете, что для победы в политическом противостоянии требуется программа? Так она перед вами и состоит из двух разделов. Раздел первый: «Долой господ!» Раздел второй: «Помещиков долой!»

С господами и помещиками нынче напряженка. Зато развелись насекомые. Очередь от площади Якуба Коласа до Комаровского рынка — лишь одна из попыток практической реализации лозунг-программы.

Так за чем выстраивается очередь? Прежде чем попытаться ответить на этот вопрос, хотелось бы напомнить, что любая проблема имеет простое, понятное народу… неверное решение. Что касается серьезных исследований, то таковые в Беларуси отсутствуют, поэтому обратимся лицом к России.

В мае экономист Михаил Дмитриев и психолог Анастасия Никольская презентовали очередные результаты своих исследований, проведенных методом фокус-групп. Ограничусь двумя цитатами: «Для людей на первый план стали выдвигаться вопросы правового государства, личных прав и свобод, соблюдения политических процедур, усилился запрос на политику и запрос на справедливость» (Дмитриев).

А вот как Никольская объяснила, в чей адрес накапливается в российском обществе «раздражение и даже гнев»: «Это интересный вопрос, потому что такая эмоция может быть и диффузной, безадресной. Но нет, это раздражение достаточно адресное и направлено на власть. Причем это не про региональные власти, а про федеральную. И даже не про федеральную власть, а в большей степени про президента».

А насколько результаты российских специалистов могут быть использованы для объяснения политической активности белорусов? Я бы не спешил с однозначными выводами, однако косвенные подсказки можно отыскать в социологических опросах, проведенных в марте и апреле компанией SATIO в Беларуси.

Понятно, что политизированные вопросы социологи не задавали. Прав на такие вопросы у независимых исследователей, работающих легально, нет. Что касается их коллег из государственных структур, то они не имеют привычки обнародовать результаты, не подтверждающие правильность официального курса.

И тем не менее жемчужины полезной информации удается отыскать и среди результатов опросов, подвергнутых цензурному оскоплению. В первую очередь следует обратить внимание на повышенный уровень тревожности. В частности, 70% респондентов отметили в марте, что в Беларуси необходимо запретить все общественные мероприятия, а 56% были убеждены в необходимости закрытия на карантин всех учебных заведений. Ожидаемо в лидерах оказались женщины и люди с высшим образованием.

Таким образом, общественное мнение кардинально разошлось с оценкой пандемии как массового «психоза», сформировавшегося под влиянием инфодемии (слово, которым государственная пропаганда пополнила словарный запас белорусов в 2020 году).

Разумеется, не следует объяснять очереди одной причиной. Но не исключено, что данная сыграла роль библейской соломинки, сломавшей спину верблюду. «Царь» оказался не настоящим. 

Это не означает, что он не сможет в очередной раз остаться на царстве. Но любая власть — это всего лишь ментальный конструкт, и потому, что бы ни было прописано в Конституции, человек обладает властью ровно на столько, на сколько другие считают, что он обладает властью. Других источников власти нет.