Достаточно ли кризиса и пандемии, чтобы сместить элиты?

«Огонек» спросил вице-президента Центра политических технологий Ростислава Туровского, достаточно ли кризиса и пандемии, чтобы сместить элиты?

— Смена элит — небыстрый процесс, если, конечно, речь не идет о таких экстремальных ситуациях, как революция. Экономический кризис и карантинные меры, безусловно, повлияли на социальные процессы. Весь вопрос: в какой степени? Точно рассчитать последствия кризиса пока не представляется возможным, да и кризис далеко не завершен. Но есть и субъективное восприятие происходящего социумом: люди начинают задаваться вопросом, кто виноват? Правящие элиты отчаянно доказывают, что все их действия были оправданны, а оппозиция выискивает ошибки в принятых мерах.

Острота политического противостояния между разными политическими силами будет накаляться, особенно в странах, где впереди выборы, и обостряющиеся дискуссии вполне способны привести к смене власти в ряде стран. Авторы вышедших недавно докладов (и в России, и за рубежом) правы в том, что в западных демократиях может возрасти популярность разного рода радикальных идей, но окажутся ли их проводники способными прийти к власти? Да, социальная турбулентность возрастет, но надолго ли и насколько резко? Этот баланс уникален для каждой страны, единой схемы я тут не вижу. И в неизбежность смены элит для большинства стран не верю, потому как и смена персоналий во власти не всегда тождественна смене элит.

— Элита — сообщество консервативное. Не в плане политических взглядов, а в смысле неизменности групп, ее составляющих. Но при всем своем консерватизме она обычно способна к относительно быстрой адаптации под новые вызовы. В противном случае ей не удержаться у власти. Элита в разных странах еще до кризиса была озабочена тем, чтобы соответствовать быстро меняющему технологическому укладу, предложить новые форматы развития бизнеса и общества. Коронавирус и карантин только ускорили этот процесс. Элиты во всем мире не глупы и способны встроиться в актуальную повестку дня, не дать перехватить инициативу оппозиции, не говоря уже о самых радикальных игроках. Но насколько правящие группы окажутся убедительными для общества, вопрос открытый.

От этого зависит их выживаемость. Да, сегодня у них положение незавидное: повсеместно фиксируется снижение доверия к действиям властей. Но у них в рукаве всегда есть такой козырь, как смена лиц во властной обойме. Я не исключаю контролируемую смену власти в ряде стран в ближайшем будущем. Более того, там, где это произойдет по почину нынешних властей, стабильность элит будет сохранена в максимальном объеме. И элитам надо суметь предложить обществу, раздраженному кризисом и изоляцией, своих, но формально новых лидеров, сделав это максимально убедительно и продлив тем самым свой мандат на правление.

— Процесс уже пошел: например, Кремль самым придирчивым образом оценивает поведение глав регионов в период карантина. Самое сложное для федеральной власти в ближайшие годы — найти применение «старой гвардии». Особенно из числа компетентных и знающих, но не вписывающихся в цифровую эпоху и не отвечающих запросу социума на «племя молодое, незнакомое». «Старая гвардия» не желает покидать насиженные кресла ввиду неясности собственных перспектив. Всех пристроить в Совет Федерации или Госсовет не получится. Отправлять на почетную пенсию — чревато недовольством, а его в элитарной прослойке стараются избегать. Проблема усугубляется тем, что нет сколь-нибудь сплоченной «новой элиты», которая желала бы потеснить «старую» не просто так, а имея при этом собственную программу. Нет группы, которая обладала бы каким-то особым видением будущего России, своим планом по ее переустройству и т. д. Процесс трансформации элиты, запущенный еще до последних президентских выборов, о котором мы говорили три года назад (подробнее см. «Огонек» №31 за 2017 год.— «О»), так и не завершился. Более того, он притормозил до 2024 года.

Решения по ключевым фигурам «старой» элиты будут приниматься повсеместно, хотя и в каждом случае индивидуально — Путину в ближайшие несколько лет важно реализовать схему постепенной ротации всех значимых фигур, имея запасные варианты их трудоустройства.

Кроме него этой схемой не владеет никто. «Молодая» поросль к тому времени еще пополнится, но у поколения сменщиков одна немаловажная проблема — они в большинстве своем политически безликие. Эти «новые бюрократы», или их еще называют «технократами», почти не имеют политических амбиций и готовы перемещаться в любом направлении властной вертикали, куда пошлют. Впрочем, этим они крайне удобны.

— Лично я не заметил таких отважных. Наоборот, большинство глав регионов даже не скрывали непонимания происходящего. За годы работы в рамках властной вертикали, где иметь самостоятельную точку зрения считалось в лучшем случае моветоном, они отвыкли это делать. А тут президент дает им карт-бланш на принятие потенциально рискованных решений, право действовать на свое усмотрение, они и растерялись. Контроль же за их действиями никто не отменял, значит, ситуация для них сложилась крайне некомфортная. Часть стала повторять за московскими властями, кто-то до последнего ждал указания из центра (Кремль или Белый дом — все едино), часть рискнула и занялась экспериментами на вверенной территории.

Все это только подтверждает тезис, что новые «технократические» региональные элиты в условиях предоставленной им самостоятельности действовать разучились. И Кремль через какое-то время это осознал и вернулся к привычной практике: Путин в своих обращениях стал расставлять приоритеты, показывая, что требуется делать, и намекая на наказание для тех, кто не выполняет требуемого. Достаточно вспомнить реакцию Кремля на невыплаты обещанных вознаграждений медикам. Завершение карантина и вовсе возвращает ситуацию на круги своя: регионы будут получать все больше указаний из центра ввиду необходимости решать проблемы продолжающегося финансово-экономического кризиса. А для этого тем более востребованы «технократы». Их всегда легко менять и перебрасывать из центра в регионы и обратно, когда возникнет нужда. Другой вопрос, насколько такой подход будет соответствовать общественным ожиданиям.

— По своему происхождению элита по-прежнему разношерстна — есть силовики, бизнесмены, карьерные чиновники и т.д. Такое разнообразие может быть на руку Кремлю, которому проще отстраивать систему сдержек и противовесов.

Главное с точки зрения внутриэлитных балансов — не допускать, чтобы появлялись явно доминирующие группы и тем более отдельные игроки. Чтобы элита была управляемой, она должна быть сложносоставной и желательно даже внутренне конфликтной.

При таком подходе конфликтностью нужно уметь управлять и в случае повышения ее градуса нейтрализовать. И в такой системе первому лицу, если оно держит в своих руках все основные рычаги, легче проводить любые кадровые ротации. Сегодня все люди, попавшие в «обойму» власти, имеют одну общую черту — они «отстроены», для чего властной вертикали пришлось немало потрудиться. Задача федерального центра не поменялась — ему по-прежнему требуется нивелировать межличностные различия, чтобы в отношениях с центром все вели себя одинаково, ориентируясь, например, на исполнение майского указа президента и его распоряжения периода карантина. Для Владимира Путина важнее не персоналии, а необходимость довести до конца то, что он начал еще в нулевые: отладить механизм внутриэлитных балансов и управления этими балансами.

Система представляет собой командно-административную вертикаль. Элиты в «свободное время» могут заниматься чем угодно, но отчитываться должны по определенным показателям, которые им дает центр. Вокруг этого и строится вся нынешняя работа государственной машины. Не исключено, что на выходе из пандемии будет пересмотрена и модель финансово-экономических отношений между центром и регионами, а задачи, которые ставятся сегодня перед субъектами федерации, будут уточнены и изменены. Власть попытается избежать разброда и шатаний в губернаторском корпусе, которые наблюдались в период карантина.

— Обнуление президентских сроков принципиально ситуацию не меняет. Оно продлевает период неопределенности, если хотите подвешивает ситуацию на длительный срок. Сегодня вряд ли кто может с уверенностью сказать, когда именно произойдет смена первого лица и каким будет сценарий. И, что еще важнее для элиты, никто не ведает, какую позицию займет Путин. Кстати, ситуация экономического кризиса и его затяжного преодоления дает Путину дополнительное пространство для политического маневра и время на его осуществление. Очевидно, что еще год назад и даже в январе он был не готов к некоторым шагам. «Обнуление» сроков позволяет ему замкнуть на себе принятие решений, и он этим воспользуется еще на какое-то количество лет.

— Совсем необязательно. По большому счету каких-то критических угроз российские элиты до сих пор не испытывают, хотя это временами их и расхолаживает. И пусть кто угодно пророчит рост протестных настроений: это не первый раз, когда система адаптировалась к ситуации и справлялась с протестами. Запас прочности элиты весьма высок там, где общественное мнение не в состоянии повлиять на власть или ее поменять. Так что на фоне стран западной демократии Россия способна оставаться островком элитарной стабильности.

— Обнищавшее население придется кормить. Возможности для этого у нынешней власти есть. Будут деньги, будет и относительное спокойствие в социуме. Не стоит забывать, что бедными управлять проще, чем пресловутым средним классом, который в реальности у нас крайне мал. Если честно признать, что население беднеет и что это неизбежно, то можно успеть перестроить процесс (серьезных усилий от власти для этого не потребуется), чтобы управлять большим числом нуждающихся и время от времени подавать им надежды на перемены в будущем. Российская элита умеет управляться с бедными, хотя и не любит это делать.

— Сегодня социум озабочен другим — последствиями кризиса. Есть ощущение, что кризис с нами надолго. Это чувство испытывает вся система: и элита, и общество в целом. Запроса на кардинальную смену элит в такой ситуации ждать не следует, поскольку российские элиты умеют в режиме ручного управления посылать обществу позитивные сигналы, которые людей успокаивают. Надо только об этом никогда не забывать — есть ощущение, что реально об этом всегда помнит только президент. Однако может возникнуть другая проблема для нынешней власти — новая и серьезная оппозиция. Речь не об отдельных личностях и не о партиях, а о консолидации социальных групп, принципиально недовольных ситуацией.

Скажем, если с малым бизнесом все сложится совсем печально и его представители начнут политическую консолидацию, поняв, что от власти на всех ее уровнях ждать нечего. Это станет серьезной угрозой для нынешней системы. С ней тоже попытаются справиться в режиме ручного управления. Но вот получится ли?

Привычные методы воздействия — поменять «бояр», то есть членов правительства и губернаторов,— могут и не дать нужного эффекта. Опасность может прийти и с другой стороны — с ростом коррупции. В условиях обнищания населения ее примеры будут не просто раздражать общественное мнение, но и угрожать политической стабильности. И в таком случае разовыми «посадками» ограничиться не удастся. Поэтому просто взять и законсервировать статус-кво элиты не смогут: сохраняя нынешние консервативные порядки, им нужно будет демонстрировать жесткость в борьбе с социальным злом, чтобы не растерять симпатии общества.