Пирожок с ковидлом

Или почему опасно проводить зум-конференции в пижамных штанах, даже если этого никто не видит.

Юлия Меламед (Газета.ru) о том, какие трагедии, комедии и скандалы рождает новое время

Новейшее время рождает новые трагедии и новые комедии. К кассирше, которая работала на лондонской ж/д станции Виктория, подошел мужчина, сказал, что болен коронавирусом, кашлянул на нее. И плюнул (это уже был контрольный). Через несколько дней она заболела. И через месяц... умерла. Иррациональные трагедии новейшего времени в стиле хоррор-сюр...

Были ли они знакомы? Успела ли кассирша как-то нахамить пассажиру? Нет, он выбрал случайную жертву. Недооценивать эту историю нельзя. Она, конечно, не совсем нова. Вообще говоря, эта история уже однажды случилась. В литературе.

Такое бывает. Сперва – в литературе. А потом и жизнь копипастит.

В романе «Богач, бедняк» булочник Джордах перед тем, как покончить с собой, напихал стрихнина в булочки, чтобы отравить завтрашних утренних покупателей. Случайных своих жертв. Как он сам сказал, «проучить их!». Обычный озлобленный алкоголик-иммигрант, американский немец, отец многих детей, так и не смогший вырваться из бедности. Лицо и руки его были в муке, и он сам заметил, что похож на клоуна. Не только трагическое, но что-то клоунское и нелепое (имени злодея Джокера) есть в бессмысленной расправе над первым встречным. И эта апрельская история в Лондоне – история жуткая и клоунская одновременно.

Скандалы тоже несут отпечаток времени. Репортер ABCnews случайно вышел в прямой эфир с голым задом.

Ну, как мы все... Все, что в кадре, накрашено, напомажено, причесано. Все, что (как мы думаем) не в кадре, что ниже пояса – как попало.

Не веди себя как попало, как говорит моя подружка. А я веду. Я тоже сижу в блузке, серьгах и… в пижамных штанах – не знаю, сколько раз студенты видели мой… конфуз.

Во время пандемии многие репортеры работают на удаленке, ну и этот (Вил Рив) один из них. Репортер вышел в прямой эфир программы «Доброе утро, Америка» из дома, немного неодет был, пока еще плашка с информацией закрывала его ляжки, было хорошо. А потом графика исчезла... Вы только представьте себе этот вырви глаз, нездорово бодрый стиль ТВ-ведущих, да еще и утренних! Это какой-то отдельный вирус бодрости и позитива, который хорошо бы занести в реестр заболеваний. Попросите печально знаменитую ВОЗ, пусть внесут. Этот дебиловатый подпрыгивающий стиль особенно нездорово смотрится на фоне планеты, летящей в тартарары. Вил Рив, конечно, молодец и умница, уселся в кадр без штанов, понятия не имея, где границы кадра.

Вил – тошнотворный красавец. Такие правильные скуластые лица носили ведущие в 50-60-е годы в Америке. Сейчас такое не носят. Уже давно красивым считается то, что содержит в себе какую-то неправильность. Подиумы заполнили модели без бровей и ресниц, с болезнью Витилиго, «уродливые красавицы», как теперь называют этот тип прекрасного.

А тут было все такое олдскул красивое, правильное, без портков. Такой вышел формат.

Честно говоря, сомневаюсь, что Рив на самом деле недооценил оптику и уселся в кадр без штанов случайно. Думаю, что, скорее всего, это вирусняк, чтоб привлечь внимание. «Хотя совсем не важно, был ли это хайп или честная лажа. Бог с ним, с Вилом, наше одичание и так очевидно. Чувства, конечно, освобождающие, но очеловечиваешься обратно не без проблем.

Облезли ногти – в кадре не видно, отрасли некрашеные волосы – в кадре не видно. Если зачесать. Утратились социальные навыки – в кадре не видно.

Ну, облезло, ну, отросли, ну, оттянулись, ну, вес прибавился, но, знаете, если меня в тихом месте прислонить к теплой стенке, со мной еще очень, очень можно, поговорить по зуму. Я даже за летний сезон заметно дичаю.

У одной женщины был микроинсульт, из-за которого у нее была потеряна проприорецепция, то есть мышечное чувство, она больше не могла ни повернуть голову, ни донести ложку до рта, она падала со стула. Тело потеряло знание о самом себе. Спустя много лет мышечное чувство так и не восстановилось, но больная смогла делать все эти движения, которые даются нам так легко. Но для того, чтобы выполнить их, ей пришлось научиться контролировать каждый свой жест зрительно. Она внимательно следила, как несет руку ко рту. Она умудрилась научиться не проливать суп раньше, чем ложка во рту окажется. Непростая наука, оказывается. Меня эта история – одна из многих, которые описывал невролог Оливер Сакс – поразила в самое сердце.

Так же бывает и с одичанием, когда я после долгого лета в далеком Подмосковье вылезаю из социальной берлоги, осматриваюсь, нюхаю воздух, оцениваю обстановку, мне приходится не только делать маникюр и стрижку, но и буквально через зрение и подражание контролировать все свои социальные движения. Но все равно сперва делаю слишком много непоправимых социальных ляпов.

Кстати, на самые важные свои зум-встречи я всегда наряжаюсь сверху донизу. От пяток до макушки. Чтобы не утратить социальную проприорецепцию, да.

Одна моя подруга лет 20 тому назад пошла устраивать ребенка в школу. Ей отказали. Пришла домой заплаканная. Отплакала. Отревела. Взбодрилась. Надела красное белье, чулки и каблуки. Вернулась в школу. Не узнали. Ребенка тут же взяли. А ведь все изменения-то были за кадром в сущности. Казалось бы…

От внутреннего – к внешнему! — сказал Станиславский. От внешнего – к внутреннему! – возразил Мейерхольд. Спор шел когда-то о том, как работать актеру над ролью, как добиться проникновения в характер. Они рыли один тоннель. Но с разных концов.

Я тут на стороне Мейерхольда. Помните, фильм «Иван Васильевич меняет профессию», когда в момент потасовки в дьякона Феофана, Савелия Крамарова, швыряют шапкой Мономаха, и она оказывается у него прямо на голове – как он сразу приосанивается, и прет из него величие, царское.

Так оно и работает. Надеваешь одежду, обзаводишься походкой – и вместе с этим надеваешь на себя роль, личину, личность, аватар. Становишься другим человеком. От внешнего – к внутреннему!..

Говорят также и о пользе нижнего белья для воспитания чувств. В особенности же чувства собственного достоинства. Когда условный Бондарчук снимал условную сцену бала в условных «Войне и мире», что-то мешало ему поверить в аристократизм советских актеров массовки в кринолинах. Оказалось, что под кринолинами у всех – советские уродливые трусы. Они-то и мешали двигаться изящно и демонстрировать аристократизм. Переодеть! – скомандовал условный Бондарчук.

Советские актеры очень по-своему понимали достоинство тех людей, что жили когда-то в этой же стране. Старые советские понимали это приблизительно так же, как новые русские. Советские аристократы всегда выглядели комично. Даже у очень хороших и приятных артистов. Достоверно выглядели опьянение, ругань, драка, это очень хорошо шло. Отдельно хорошо шел героизм. Но вот благородная повадка уничтоженных отцов изображалась детьми плохо.

В общем, белье заменили, и сцена будто бы магически изменилась на глазах. Актеры приосанились. Мышечное и кожное чувство, получив от шелкового белья нужный импульс, повлияло на образ себя. Сцена прошла на ура.

Одна моя подруга, бывшая, высказалась однажды про бомжей, и нелепо высокомерна была ее фраза: «Захожу в метро, смотрю на бомжей, боже, как же можно было так опуститься!» Представляете себе интонацию, да?

Милая, да опуститься-то проще простого, так и знай. Начни вот, пожалуй, с того, что сиди в пижамных штанах во время зум-конференций. Продолжи тем, что не застилай постель. Дальше можно не ухаживать за ногтями. Пока такое тебе задание для самоизоляции. Надеюсь, ты читаешь мои колонки.

Презирать бомжей в нашей стране, где были целые периоды, которые вышвыривали людей на обочину, не очень верно, мне кажется. Все мы равны перед бомжиной перспективой. Особенно же сейчас. «Я плюю на вашу социальную лестницу, на каждую ступень по плевку», — написал великий писатель. «Я, оборванец каторжного вида с разорванной штаниной...» – написал великий поэт.

Лично я бомжей втайне уважаю и испытываю перед ними стыд как перед великими старцами, которые уже перешагнули грань, где наша социальность играет с нами дьявольские шутки. Над ними же вечные попытки вписаться в социум, быть успешным уже не властны. Бомжи – последователи Диогена. Бомжи – имели смелость опуститься, а мы все колеблемся.

Есть много исследований и свидетельств о том, как люди погибали в лагерях. Но перед тем, как они погибали, они опускались. И будущую жертву всегда можно было опознать. В языке даже появилось новое слово «доходяга» – это означало смерть на ходу. Было ясно, что доходяга скоро умрет. Но, знаете, что удерживало лагерных людей на этом свете. Нет, не любовь родственников (жди меня, я не вернусь). Нет, не религия (мне так казалось). Потому что, если ты можешь вписать свое горе в некий нарратив, ты уже спасен. Но нет, не религия. В лагерях лучше всего выживали аристократы. Те самые, которых затруднялись изобразить актеры массовки в фильме «Война и мир». Потому что они привыкли следить за собой, за своим обликом и образом, во что бы то ни стало.

Даже совершенно опустошенных лагерников Берген-Бельзена умные англичане придумали, как вернуть к жизни. После освобождения им везли вагонами одежду, которую называли по имени знаменитого супермаркета Harrods. Люди буквально надевали на себя человеческий облик. И становились снова людьми. Оказывается, социальное лицо поддерживается именно таким образом.

Оказывается, личность лучше всего держат внешние факторы. Не стоит их недооценивать, дорогие товарищи по неглиже.