«Лукашенко будет делать то, что пообещал, даже если весь мир летит в тартарары»

Политолог Аркадий Мошес, директор исследовательских программ Восточного соседства Евросоюза и России в Финском институте международных отношений рассказал Радио Свобода, как Финляндия борется с коронавирусом, объясняет, почему Александр Лукашенко относится к пандемии так, как относится, и заявляет, что Запад не даст Беларуси денег без реформ.

— Финляндия выбрала относительно мягкий и, в принципе, прагматичный путь. Самоизоляция рекомендована, люди, которые могут работать дистанционно, так и работают. Закрыли только рестораны, которым, однако, разрешено торговать своей продукцией на вынос. Отели пустуют, так как закрыты границы. Отменили посещение школ школьникам старше 4-го класса. На несколько недель был изолирован столичный регион, но уже две недели, как эта изоляция снята, так как эпидемия распространяется одинаковыми темпами приблизительно по всей стране.

Сейчас уже речь идет о том, что в Финляндии эта кривая заболеваний стала слишком плоской, и инфекционисты говорят, что заболело слишком мало людей — как бы парадоксально это ни звучало. Поэтому эпидемия растянется и будет продолжаться довольно долго. Худший сценарий - если она продлится до осени, и тогда на нее наложится эпидемия обычных сезонных болезней. В таком случае медицинская система страны будет перегружена.

Это, конечно, не значит, что теперь кого-то будут насильно заражать. Просто будут интенсифицировать тестирование и переходить от изоляции всех напрочь к изоляции прежде всего конкретных групп риска.

Так что Финляндия справляется довольно успешно, без паники. Это не означает, что все изначально было хорошо. Были серьезные накладки, включая средства индивидуальной защиты, даже для врачей. Были заведены уголовные дела по закупке некачественного товара в Китае, так что даже в Финляндии бардака оказалось больше, чем мы здесь все ждали. Но худшего варианта удалось избежать.

— Из Финляндии белорусский опыт видится в совокупности со шведским. Здесь люди полушутя иногда говорят о «шведско-лукашенковской коалиции». Можно иронизировать, но иногда это выгляд довольно серьезно, так как в Скандинавии очень пристально следят за шведским вариантом, да и в самой Финляндии сильного карантина, по большому счету, не было.

Что касается поведения Лукашенко, то, я думаю, здесь три причины. Первая — экономическая. С точки зрения официального Минска Беларусь не может себе позволить останавливать экономику, так как нет ресурсов и средств допустить серьезные потери национальной экономики. Напечатать деньги нельзя, особенно в избирательный год — ведь это ударит прежде всего по наименее обеспеченным.

Вторая причина — очевидно, Лукашенко переоценивал возможности белорусской системы здравоохранения. Если в стране не было тех сокращений, тех реформ или «псевдореформ», которые были в соседних и других европейских странах — это не значит, что система была готова бороться с новым вирусом. Люди, привыкшие жить в своем мире команд и наставлений, думали, что можно продолжать командовать, и все будет прекрасно работать.

Третье, на что уже обратили внимание и другие обозреватели, — это, конечно, личные качества белорусского правителя. Ему очень трудно признавать, что он в принципе может не прав. Публично в этом признаться он не может, он должен придерживаться той точки зрения, которую однажды высказал. Мы видим, что даже по сравнению с Украиной цифры в Беларуси пугают, распространение эпидемии идет быстрее, общие цифры почти одинаковы — при том, что население в Украине в 4 раза больше. Тем не менее, я не думаю, что белорусское руководство готово пересмотреть свои подходы.

— Те материалы в западной прессе, который я видел, не варят один компот из белорусских решений по коронавирусу и белорусской политической системе. Как раз вышло, что Александр Лукашенко оказался довольно предсказуем: один раз сказал, что будет делать — так и делает. Мир может лететь в тартарары, но он продолжает делать то, что обещал. Он не хочет, не умеет, да и не видит смысла что-то менять в той системе, которая, по его мнению, хорошо работает все эти годы.

Я не думаю, что отношение Лукашенко к пандемии негативно скажется на имидже режима и на тех политических решениях, которые могут быть приняты по поводу взаимодействия с белорусским режимом. Наоборот, в сегодняшнем контексте какие-то решения о выдаче кредитов Минску могут рассматриваться легче, чем до сих пор.

— Я думаю, он только усиливает прежние тенденции. Принципиальная неспособность договориться наметилась и раньше. Тем более что сейчас вылезли какие-то совершенно нелепые вещи вроде газа для Беларуси по 127 долларов, что с учетом нынешних цен в мире выглядит просто неадекватно реальности.

Мы видим, как продолжается довольно жесткая риторика Минска. В этом смысле довольно заметно прозвучало интервью министра иностранных дел Макея. Нужно будет наблюдать за тем, что произойдет с белорусско-российской границей, что произойдет с торговыми потоками.

— Эффект будет разносторонний, противоположный. С одной стороны, нефти хоть залейся и можно взять ее где угодно. С другой стороны, смысл этих особых энергетических отношений был в том, что Беларусь могла получить свою прибыль на переработке нефти. И сегодня, когда цены на сырую нефть упали, упали и цены на бензин, так что и маржа от переработки стала меньше. Возникает дыра в белорусском бюджете, которую нужно чем-то заполнять.

А заполнять ее можно преимущественно за счет тех ресурсов, которые может предоставить Россия. Запад даст деньги на борьбу с пандемией, но это не долгосрочные решения. Больших денег, если не будет существенных реформ, Запад не даст. Поэтому не исключено, что Беларуси было бы выгодно, чтобы сохранилась старая модель — но она не сохранится.

— Если она не собирается менять свою модель — кредитов от МВФ она не получит. Мы видим на опыте Украины последних 3-4 лет, как неохотно и на каких жестких условиях МВФ выдает деньги. Идея о том, что кого-то можно назвать своим другом и этот друг побежит к тебе со своими миллиардами — по крайней мере, несовременная.

После того как закончится период "вертолетных денег" и вбрасывания больших денег в экономику — эти деньги будут из экономики забираться. Простых и дешевых денег после этого в мире не будет, они будут даваться только под реформы. Такой жесткий выбор, он стал еще сложнее, чем был три месяца назад.

Перевод Ex-press.by