«Вайбер стал основным средством управления образованием». Как сейчас работают учителя
Коронавирус устроил настоящий стресс-тест для всей системы образования. Три недели, пока длились весенние каникулы, учителя не знали, как они будут работать дальше. Больше ясности не появилось и после того, как часть детей вышла на занятия, а часть осталась на самостоятельном обучении дома. Как проверять и оценивать их, нужно ли выставлять «энки», что делать с контрольными диктантами или изложениями, а главное, где брать силы на то, чтобы выполнять двойной объем работы? «Мы дезориентированы», — говорят учителя из разных школ и регионов Беларуси.
«Вирус когда-то победим, но наше образование нескоро оправится от всего происходящего. Точно не при мой жизни», — рассказывает TUT.BY учитель одной из школ. Ниже — монологи педагогов, которые попросили сохранить их анонимность.
Представитель администрации школы: «Вайбер стал основным средством управления нашим образованием»
— Из числа официальных документов за последнее время к нам поступило только письмо из райисполкома о том, что теперь их запрещено посещать… И положения о бесчисленных конкурсах творчества, — говорит представитель администрации одной из минских школ. — Никаких инструкций от Министерства образования, как действовать в этой ситуации, нам не прислали. Их заменяют устные распоряжения от управления образования или сообщения в Вайбере. Главный посыл руководства — действуем по обстоятельствам. Как эти обстоятельства сложатся завтра, мы не знаем. Учителей информируют в последнюю минуту — накануне вечером или в любой другой момент. Я себя ловила на мысли, что зачастую первую информацию мы получаем из СМИ, и уже потом начинается какое-то шевеление у нас.
Вайбер теперь стал основным средством управления образованием. За последнее время мы не получили ни одного официального документа или рекомендации. В чатах руководители управлений принимают распоряжения по маскам, санитайзерам и т.д. Утром может быть одно решение, к вечеру оно видоизменяется. И так мы работаем.
Мы дезориентированы полностью и всюду. Что делать дефектологу, если детей оставили дома? Как детки с особенностями психофизического развития будут осваивать программу без специалиста? Скоро — конец учебного года, экзамены и вступительная кампания. Это очень важный период в образовательной деятельности, итог нашей работы. Что будет, если дети заболеют, и они не смогут сдавать экзамены? Как нам действовать, если заболеют учителя, и мы даже не сможем создать экзаменационную комиссию? Вопросов много.
— А ответов?
— Начальство не любит, когда мы даже задаем такие вопросы. И мы просто молчим. На все вопросы нам говорят одно: «Делайте то, что вам говорят». Но работать — значит не только исполнять распоряжения, но и думать, принимать решения. Таким образом должен происходить рабочий процесс. У нас совсем другой подход. И даже посоветоваться в этой ситуации особо не с кем.
Часть наших детей находится на дистанционном обучение, которое фактически является самостоятельным. Мы не пользуемся видео-сервисами при организации образовательного процесса. У нас нет таких технических возможностей, поэтому исходим из того, что есть и что мы можем сделать. Подбираем материалы, размещаем их на сайте.
У нас не так много детей в школе, поэтому контактируем с ними в Вайбере: пересылаем фото и скриншоты, даем обратную связь. Поскольку управление требует накопляемость оценок, выставляем их за выполненные дома задания. Но насколько объективно можно оценить работу ученика, который разбирал эту тему самостоятельно или при участии родителей? Я не знаю, рекомендаций на этот счет нет, поэтому мы решили подходить бережно, в пользу ученика. Он уже молодец, что понимает: все равно нужно продолжать учиться.
У учителей сейчас колоссальная нагрузка. Я очень им благодарна, что в этой ситуации они не отказались выполнять свою работу. У каждого свой окоп. И они его роют, потому что понимают: предмет останется за ими, это их ответственность. Я горжусь своими коллегами, потому что они работают несмотря ни на что. Пока у меня никто не спросил, как это будет оплачиваться, а ведь они работают сверх своей нагрузки — и вечером, и по ночам.
И мне больно, что мы, учителя, оказались в ситуации, когда до нас никому нет дела. Мы идем в класс, но не знаем, кто к нам пришел и с чем. Нужно улыбаться, вести урок, как обычно… Слава Богу, наши учителя не болеют. В нашем окружении контактов какого-либо уровня тоже не было. Надеемся, сможем достойно пережить эту ситуацию и не потеряем себя как люди.
Честно говоря, я прихожу на работу, и мне там немного легче. Я поддерживаю коллег и чувствую, что они поддерживают меня. Мы бодримся, окунаемся в педагогический процесс, пробуем придумать, как все организовать эффективнее своими силами. Такими проблемами и стараемся жить в своем коллективе. Это не дает почувствовать себя одиноко. Хотя вижу, что некоторые в отчаянии. А вот дома тяжело: начинаешь все это обдумывать — и чувствуешь такое бессилие. Я взрослый человек, я уже бабушка, а мне непонятно, что происходит вокруг.
Я уверена, что пройдет какой-то период — и нас еще проверят и перетрясут десять раз, чтó мы сделали правильно, а чтó - не так, были у нас приказы от такой даты или от другой. Хотя сегодня мы вообще не знаем, что нам делать и куда идти. Но мы идем, не спрятались по домам. Вирус мы когда-то победим, но наше образование нескоро оправится от всего происходящего. Точно не при моей жизни.
Учитель языка и литературы: «Новый день — новое правило»
— От того, что происходит в школах, волосы на голове шевелятся. В действиях системы образования нет никакой слаженности. Отчего назвать происходящее учебным процессом сложно, — говорит учитель языка и литературы из Гродненской области. — Всю неделю в нашу школу ходит примерно 30 процентов учащихся. В среднем в классах по 10 человек. Мы с ними работаем, как положено, а потом приходим домой и по-новому начинаем учить остальных.
Перед тем как выйти после каникул на работу, вечером в субботу завуч разослала сообщение, что все учителя должны срочно составить индивидуальный план работы с учениками, которые остаются дома. В понедельник, после второго урока, сказали, чтобы «энки» в журнал никому не ставили — только карандашом. К концу дня срочно потребовали в подробностях и деталях расписать в электронных дневниках задания для тех, кто дома. Не просто оставить параграф и упражнение, а все-все: что мы прошли на уроке, где дети смогут найти весь материал и т.д.
У меня семь классов, в которых я веду по два предмета — язык и литературу. Во время урока я успеваю заполнять только обычный журнал. Компьютеров в кабинете нет. Он стоит только в учительской — один на коллектив примерно в 70 человек. Работает он так себе, интернет зависает. Поэтому после своих пяти-шести уроков в день я прихожу домой и сажусь заполнять электронный журнал. Вместе с этим проверяю работы, которые мне сбрасывают ученики, пишу для каждого комментарии, какие он ошибки допустил. Все это занимает уйму времени.
Когда мы задаем вопросы администрации, как наладить обратную связь, никто на этот вопрос не отвечает. Завуч сказала, что на сайте создана папка каждого учителя, дети будут загружать выполненные задания туда. Либо предлагают приносить их на вахту в школу, либо сбрасывать нам на вайбер. То есть один прикрепил файл, второй принес тетрадь, третий сфотографировал ее. Как это проверять?
Обычно я раз в неделю собираю тетради и проверяю выполнение домашних работ. Сейчас я это делаю каждый день. Как мы должны оценивать детей (и должны ли), будет ли объективность в этом винегрете? Почему я должна ставить «девять» за списанное домашнее задание, когда кто-то в классе работал самостоятельно и получил «шесть» или «семь»? Может, это должен быть просто контроль, чтобы мы видели: дети работают? Каждый день задаем эти вопросы, и каждый день на них никто не дает ответов.
Еще одна тема — это контрольные работы: изложения и диктанты по языку. Вместо единого подхода каждый изобретает свой способ, как их провести. Да, сейчас ты изобретаешь, а потом в конце четверти на тебя посыплются упреки: «Почему ты здесь выставила оценку, а здесь — нет? Почему была выбрана именно такая форма?»
В коллективе тихо возмущаются все. Говорят, я это делать не буду, но все равно садятся и делают. Кто-то сам придумывает для себя шкалу оценки. Говорит, я не буду ставить ему «9», а поставлю «5», потому что он списал. Но потом ученик пишет классному руководителю и спрашивает: «Почему мне такая низкая оценка, я же все решил?!» А затем начинаются конфликты с родителями. Вот такую цепочку порождает неопределенность. Но учителя терпят. Возмущаются, но терпят.
Поскольку я классный руководитель, родители звонят мне и уточняют технические вопросы вроде «как прикрепить файл?», «куда нести тетради?» в любое время дня и ночи. Но почему в 8 часов вечера я должна отвечать на эти вопросы? Я тоже могу уставать. И я устаю. Потому что работать, по сути, приходится целый день.
Почему, когда дети вышли с каникул, Министерство образования нам не дало четкий алгоритм: вот так мы действуем с детьми, которые остались дома, а вот так — с теми учениками, кто пришел в школу, вот так их оцениваем, вот так проводим эти работы и т.д.
Мы сидели три недели каникул и ждали непонятно чего. Все же понимали, что за это время эпидемия не закончится.
Нет слаженности во всем — от глобальных вещей до мелочей. Сначала говорят: «Все дети сидят в своих классах и переходят в другие только на иностранный язык и физкультуру». На следующий день все меняется: «Нет, дети всегда сидят по своим классам». И в этот же день говорят, что нет, все наоборот. Новый день — новое правило.
Учитель иностранного языка из Гомеля: «Откуда мы знаем, у кого из наших учеников есть коронавирус, а кого — нет?»
— У нас многие учителя ушли на больничный. Мне самой нужно было делать небольшую операцию, которая могла потерпеть. Но не стала откладывать ее на лето, а сделала сейчас, чтобы побыть на больничном и не встречаться с большим количеством людей. Хотя детей в школу ходит мало. Коллеги говорят, что в классе по 4−5 человек, — рассказывает гомельский учитель. — Классный руководитель моего ребенка ушла в отпуск за свой счет до конца апреля. У нее много хронических заболеваний, и она опасается за свое здоровье, ведь дети, если и болеют, то практически бессимптомно. Откуда мы знаем, у кого из наших учеников есть коронавирус, а кого — нет? Но по Вайберу учительница продолжает работать с детьми: высылает им задания, принимает фото тетрадей на проверку. Нас такая работа устраивает.
Еще 5−6 учителей находятся на больничном. У двоих температура. Что с остальными, я не знаю. Уйти в трудовой отпуск нам пока никто не предлагал, но по собственному желанию отпускают.
Даже на больничном я общаюсь со своими детьми. Если они пропустят материал, то наверстывать потом будет сложно. Родители не против, чтобы дети были заняты дополнительно. Поэтому мы с ними контактируем в Вайбере, в ВКонтакте. Я им высылаю задания — дети присылают мне фотоотчеты, я их проверяю и выставляю примерные оценки. Сама подыскиваю им видео в Youtube, записываю аудиосообщения, объясняю, что нужно понять в этом правиле и как его применить.
Ситуация сейчас такая, что нет никакой определенности, как работать дальше. На днях вроде поступила информация: на сайтах всех школ Гомеля нужно сделать раздел «Индивидуальное обучение». Сейчас педагоги наполняют этот раздел информацией. Если все пойдет в таком духе, то отпадет надобность общаться через мессенджеры.
А пока коллеги разрываются. Работают и в школе, и после школы. Нет единства требований, и люди этим недовольны. Учителю в данной ситуации сложно. Можно работать с детьми дистанционно, но тогда нужно посвящать этому все время и сидеть дома. А кто ж это позволит?
Учитель иностранного из Брестской области: «Шесть часов ушло на разработку хорошего и понятного материала для тех, кто дома»
— На уроки приходит 2−5 учащихся. Проводим все занятия по расписанию, затем столько же времени тратим на подготовку материала детям, которые сидят дома. Своего ребенка я вынуждена отправлять в школу, потому что времени, чтобы объяснить ей новый материал, уже нет, — говорит учитель иностранного. — В класс дочери ходят пять человек. Когда я спросила ее классную руководительницу, кто еще эти безумные родители, она ответила: «Два педагога и два врача. И еще одна девочка, которой просто надоело сидеть дома».
После шести уроков я возвращаюсь домой и опять сажусь за компьютер. На днях подняли вопрос об оплате, на что нам ответили: «Вы что, к урокам не готовитесь?» В общем, дополнительно никакие премии платить никто не собирается.
Но одно дело написать план урока для себя, состоящий из десяти предложений с сокращениями и заметками, и совершенно другое — создать план урока и подготовить материал для учащихся. Если в 10−11 классе я еще могу написать номер упражнения и страницу, дать ссылку на дополнительное задание на различных ресурсах (на поиск чего тоже требуется время), то в 3-м классе на подготовку урока у меня ушло полтора часа. Пришлось в деталях описывать правило, на диктофон записывать новый лексический материал, загружать на файлообменник все аудио и видео и только потом размещать весь урок на сайте.
Получается, или я делаю хорошие уроки для детей — и тогда у меня не хватает времени на свою семью, или просто пишу: упражнение такое-то — и тогда это становится проблемой родителей, как понять и разобрать новую тему. Пока выбираю первый вариант, но сил работать в таком режиме остается немного.
Вот сейчас у меня за день висит 15 непрочитанных писем от учеников. Я три дня разбирала всю почту, на четвертый сказала себе: надо вспомнить еще и о том, что у меня есть семья.
Администрация нам говорит: «Так не проверяйте работы детей!» Якобы ни в одном официальном документе, которые пришли из облисполкома, ничего не сказано об обратной связи с учениками. Хорошо, мы можем так поступить. Но от этого в первую очередь пострадают дети!
При любом вопросе и возмущении предлагают написать заявление. Я не отказываюсь делать дополнительную работу по подготовке материала учащимся, но я хочу получать за это деньги. Позавчера у меня было шесть уроков, столько же времени — 6 часов — ушло на разработку хорошего и понятного материала для тех, кто дома. Почему медикам оплачивают переработку и напряженность, хоть я понимаю, что ответственность их работы несравнима с нашей, но тем не менее… Учителя уже не люди?
Учитель начальных классов из Гомельской области: «Сейчас — а такое бывает редко — администрация школы на одной волне в учителями»
— Закончились каникулы, и в понедельник начались занятия. В мой первый класс пришло около 25 процентов детей. У учителей первые дни был легкий раздрай. Часть детей в школе, остальные — дома. Как их учить, никто конкретно не говорил. Тем более, когда твои дети — это первоклассники.
Сама я проводила уроки школе, шла домой и начинала записывать видеоролики для тех, кто дома. Брала тетради, учебники, альбомные листы и фломастеры, рисовала схемы, таблички, объясняла, как что делать. По всем заданиям давала пояснения. Пока вроде не было звонков от родителей, что кто-то что-то не понял.
Со среды нас всех перевели на дистанционное. И слава Богу, потому что такой ритм было бы сложно выдержать.
Теперь начинаю работать в 8 утра — и до ночи, поскольку у некоторых родителей посменная работа, и присылать выполненные выполненные задания они могут и утром, и вечером, и ночью иногда.
Сейчас — а такое бывает редко — администрация школы на одной волне в учителями. У нас такое взаимопонимание, какого не было никогда. И нас понимает администрация, и мы идем навстречу. Например, нам разрешили не приходить в школу и работать из дома, потому что в школе довольно неважное интернет-соединение, когда много людей начинает подключаться, тебя выбивает. Мы со своей стороны готовим всю документацию, чтобы подстраховать директора и завуча.
Наш учительский чат стал более рабочим. Делимся тем, кто что нашел, сбрасываем друг другу уроки, делим нагрузку, координируем между собой работу. Я, честно, удивляюсь, как мой коллектив в этой ситуации мобилизовался и показал себя.