Мнение: «Люди сейчас смотрят новости с жадностью человека, который пришел к ясновидящей бабке»
Наш колумнист — педагог и мама двоих детей Елена Радион — тоже высказалась на злобу дня. Надеемся, ее точка зрения не заденет ваши чувства. Но предупреждаем: вас ждет порция здорового цинизма и не самого доброго юмора.
В последнее время я читаю и смотрю много новостей. Зря, конечно. Когда-то давно я решила, что новостные СМИ плохо влияют на мою пищеварительную систему, и по совету профессора Преображенского бросила эту вредную привычку. Но, видимо, как не бывает бывших курильщиков, так и не бывает бывших читателей или телезрителей. В общем, я снова взялась за старое и сразу вспомнила, почему когда-то завязала с этим.
Потому что после каждого так называемого новостного вброса мне приходится тратить силы на то, чтобы восстановить эмоциональный статус-кво и напомнить себе, что «sanity is not statistical», как сказал главный герой повести «1984» Джорджа Оруэлла. Здравый рассудок — понятие не статистическое. И если я точно знаю, что дважды два четыре, то даже если все вокруг утверждают, что дважды два пять, это не будет означать, что я сумасшедшая. Но сил с годами становится все меньше и меньше, а тех, для кого дважды два пять, все больше и больше.
Соцсети и некоторые медиа, которые возникли когда-то с благородной целью просвещать и информировать население о событиях в мире, превратились в рассадник слухов и носителя массовой истерии.
Битва экстрасенсов
Мне кажется, что некоторые средства массовой информации уже пора переименовывать в средства массового эмоционального воздействия, потому что вместо информации передается скорее эмоциональный посыл, чем логический и выверенный фактически материал.
Смотрю очередной телерепортаж о пандемии. Вижу какой-то неконкретный, совершенно безликий видеоряд, который напоминает мне серию документальных фильмов «Следствие вели…» с Леонидом Каневским, когда для рассказа о преступлениях прошлых лет воссоздавалась атмосфера 1980-х или 1990-х с помощью видеонарезок из старых художественных фильмов.
Но одно дело — сериал Леонида Каневского, а другое дело — новостной репортаж, в котором хочется получить информацию о событиях, а не просто почувствовать атмосферу. Но единственное, что можно извлечь из видеорепортажей о пандемии, это голые эмоции тех, кто эти репортажи делал. Но этого добра мне хватает с головой. А дальше что?
Дальше слышу, что умерло столько-то человек в такой-то стране. Что мне с этой статистикой прикажете делать? Поясню. Например, я сообщаю вам следующее: у меня есть ученик Вася Сидоров, которому я сегодня поставила «5» по английскому языку. Еще я могу сообщить, что на этой неделе я поставила десять отметок «5» другим ученикам, а Марья Ивановна поставила «пятерок» в два раза больше. Скажите, что вы узнали об успехах Васи Сидорова в изучении английского языка и об успеваемости в этой школе в целом? Ничего.
Во-первых, сразу возникает вопрос: а в какой системе ведется учет успеваемости: десятибалльной, пятибалльной, двадцатибалльной? Во-вторых, если у Васи Сидорова были до этого одни «10», то «5» для Васи — это проблема, а если он никогда выше «4» не получал, то это прогресс. В-третьих, если это был тест, то важно, что получили остальные ученики. Вдруг это был сложный тест и отметок выше пятерки не было ни у кого? Но если Вася был единственный, кому я поставила «5», а остальные получили «8» и «9», то Вася явно хуже справился. Однако это не означает, что у Васи сегодня плохой день, если до этого он писал все тесты на двойки.
Дальше, что может означать общее количество выставленных мной отметок по сравнению со статистикой Марьи Ивановны, если Марья Ивановна работает в старших классах, а я — с четвероклассниками? Если у Марьи Ивановны всего 2 группы английского языка по 10 человек, а у меня занимаются все ученики этой параллели общим количеством 50 человек?
Я пытаюсь сказать, что любой, пусть даже правдивый, неискаженный факт превращается из железобетонного логического инструментария в гадание на кофейной гуще, эзотерический практикум для тех, кто желает разобраться и сделать выводы.
Многие новости теперь звучат, как старая детская песенка о пластилиновой вороне: «А может быть ворона, а может быть собака, а может быть корова, как что-то запоет…». Где-то кто-то что-то как-то как будто бы сказал, а может, не сказал, а сделал, а может, не сделал, а просто прошел мимо, а с другой стороны, может быть, все было и не так, потому что кто-то там же будто бы видел что-то совсем другое… Происходящее как никогда напоминает мне шутку из КВН: телеведущая боялась обвинений в искажении информации, поэтому после каждой новости добавляла «по-моему».
Получается какая-то «Битва экстрасенсов». Очередная политическая гадалка раскладывает карты таро и говорит: «Карты говорят, что мы все умрем…» Тут же выступает другая: «Нет повода для паники, потому что Марс сейчас в созвездии Козерога…».
Люди смотрят телевизор, читают новости и листают ленту в соцсетях с жадной настойчивостью человека, который пришел к ясновидящей бабке, чтобы вылечить цирроз печени, и во что бы то ни стало надеется, что ему скажут, что делать и как жить дальше. А бабка взяла с него 100 долларов и сказала: «На тебе порча, сынок, так что все может быть очень плохо. Но ты иди домой и не волнуйся, помой руки для начала и съешь имбиря с чесноком. Лишним не будет…»
Обед должен быть по расписанию
Что же делать? Кому и во что верить? Как выжить? Как уберечься? К чему все-таки готовиться? И нужно ли вообще к чему-либо готовиться? Мы все умрем или не умрем?!
Поскольку думать самим не хочется, мы требуем, чтобы кто-то нам точно и незамедлительно сказал, что происходит и как действовать! И чтобы при этом нам не надо было ничего делать самим, ничем бы не пришлось пожертвовать, и чтобы ничего не изменилось в нашей благополучной жизни: ни рацион питания, ни образ жизни, ни круг общения, ни уровень дохода.
И снова мы стремимся совместить несовместимое, в своих гедонистических капризах требуем немедленно защитить нас от опасности заражения коронавирусом, гарантировать нам медицинское обслуживание, обеспечить нас масками и антисептиками, отпустить нас на карантин, но при этом мы хотим выгуливать свою собаку два раза в день и видеть в гипермаркете привычный ассортимент по привычным ценам.
Короче, пандемия пандемией, а обед должен быть по расписанию.
Париж в огне?
Я думаю, вы уже поняли, что я отношусь к происходящему с некоторой долей цинизма. Нет, я не смеюсь над бедой, которая может коснуться каждого. Ни в коем случае!
Я смеюсь над тем, например, как страх перед эпидемией мгновенно выветрил из мозгов мысли о толерантности, феминизме, молодежном активизме и борьбе с одноразовой пластиковой посудой.
Нет, ну в самом деле, почему вдруг европейских прогрессоров перестала интересовать судьба беженцев? Как там эти несчастные люди живут на фоне пандемии? Расскажите! Куда резко пропали все меньшинства?
Где борцы за защиту окружающей среды? Где Грета Тунберг? Мне интересно, в каком направлении сейчас продолжается ее борьба? Все еще настаивает на том, чтобы мы перестали пользоваться одноразовыми предметами гигиены? Какие меры она предпринимает, чтобы пандемия не сказалась отрицательно на экологии? Или в свете событий мировой океан можно считать официально очищенным от пластика, а рост углекислого газа в атмосфере — приостановленным на карантин?
Где глобалисты, ратующие за равенство и толерантность? Почему экологические активисты еще не организовали волонтерские отряды, которые помогают пожилым людям в горячих эпидемиологических точках, развозят еду по домам, помогают в больницах, где не хватает уборщиц и санитарок?
Где представители ЛГБТ-сообществ, которые все свои силы и средства потратили сейчас на то, чтобы наладить пошив защитных масок и развозить их бесплатно для всех нуждающихся?
Куда пропали феминистки? Почему они до сих пор не организовали сбор средств, чтобы помогать одиноким и многодетным женщинам, оказавшимся в ситуации пандемии без работы и без средств к существованию?
Казалось бы, самое время заявить о себе и о существовании своего сообщества, заработать уважение и влияние в массах, не так ли? Организоваться и выступить «на передовую» в тот момент, когда все попрятались по домам?
Я как-то смотрела американский документальный фильм «Париж горит» (Paris is burning, 1990), который признан одним из самых культурно, исторически и эстетически значимых фильмов в американской культуре. Насколько я поняла, фильм о том, как трансгендерное и гей-сообщества выживают в Нью-Йорке, преодолевая предрассудки и дискриминацию. Я смотрела и все время думала, а что этим людям, собственно, приходится преодолевать такого, чего не преодолеваю я? Безденежье? Неуверенность в завтрашнем дне? Необходимость совмещать несколько подработок без выходных? Невозможность осуществить свои мечты, потому что вечно приходится чем-то жертвовать и во многом себе отказывать, чтобы собрать немного денег?
Почему во мне столько желчи? Возможно, потому что я еще помню утрату сбережений своей семьи после развала «совка», отселение деревень и городов после Чернобыльской катастрофы, гиперинфляцию и дефицит, несколько деноминаций и дефолтов, когда каждая последующая зарплата оказывалась в долларовом эквиваленте в разы ниже предыдущей, а также четыре комплекта денежных знаков страны, в которой я живу: советские рубли, «зайчики», деноминированные рубли, где зверей заменили на архитектурные достопримечательности, и, наконец, новый комплект с монетами. И что-то мне подсказывает, что этот комплект не последний в моей судьбе.
Терновый куст — мой дом родной
Что касается меня лично, я давно живу с чувством, что мой самолет падает, а поскольку парашюта у меня нет, то я наловчилась перегруппировываться в надежде, что если удар о землю будет терпимым, то я отделаюсь легкими телесными повреждениями… Другими словами, я начала паниковать гораздо раньше и с тех пор живу в этом состоянии уже без веры в то, что когда-нибудь смогу расслабиться и закурить.
Помните, что сказал братец Кролик, когда братец Лис поймал его в ловушку и пообещал с ним расправится по-свойски? Братец Кролик взмолился: «Делай со мной, что хочешь, братец Лис, только не бросай меня в терновый куст!». А потом оказалось, что терновый куст — его дом родной.
Так что сегодняшняя европейская пандемия — это история моей жизни, мой терновый куст: я давно практически нигде не бываю, выхожу из дома только на работу и обратно, редко выезжаю за рубеж, продукты, как только появилась такая услуга, заказываю с доставкой на дом. И у меня всегда есть заначка на черный день и продукты впрок — привычка, воспитанная постсоветским прошлым.
Стало совершенно очевидно, что в моей жизни ничего не меняется: я без всякого вируса существую в добровольной самоизоляции, минимизируя контакты вне работы до узкого круга близких лиц, ограничивая свои передвижения по причине экономии и запасаясь на случай внезапной гиперинфляции или дефицита, так что скажу вам честно: события, которые всю Европу выбили из колеи, мне просто напомнили, что я уже долго живу на этом свете.
Рай для мизантропа
Хотя нет, кое-что все-таки изменилось. Пару дней назад впервые в Минске я увидела очередь из трех человек, которые равномерно распределились по просторному помещению, чтобы находиться подальше друг от друга. Какое счастье, подумала я, прямо бальзам на мою человеконенавистническую душу! Первый раз в жизни, находясь в родном городе, я стояла в очереди без чувства внутреннего дискомфорта.
На работе в туалетах стало заметно чище. Унитазы и умывальники протерты, на полу нет сбитых клочьев из волос, а в дозаторах появилось жидкое мыло. Если бы еще появились бумажные полотенца и функционировали сушилки для рук … Но это я уже размечталась. Тем не менее, однозначно, люди стали аккуратнее пользоваться уборными, а клининг стал более тщательным.
Мы как никогда близки к раю для мизантропа. Люди начали мыть руки, пользоваться влажными салфетками и антисептиками, соблюдать индивидуальную дистанцию по мере возможности, перестали плеваться, харкать и сморкаться, толпиться без надобности на улицах и шататься без дела по общественным местам. Главное теперь, чтобы условные рефлексы выработались и закрепились.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.